Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В   ::   Курвинен Йорма

Вот тогда бы он непременно пошел прямо во двор домов-башен или к ямам, свалил первых попавшихся наземь и спросил, кто хочет быть следующим.

Ребята из домов-башен ни дать ни взять гитлеры — вся их ватага. Если хочешь мирно миновать то место на улице, где стоят дома-башни, надо мчаться на велосипеде с невероятной скоростью.

Так повелось с тех пор, когда здесь воздвигли первый дом-башню, и ничто не изменилось, сколько бы конференций по европейской безопасности и сотрудничеству ни состоялось в Хельсинки. Можно было бы все же включить в повестку дня и упоминание об этих типах из домов-башен.

Ход мыслей Томи внезапно прервался. Он поглядел по обеим сторонам дороги. Нет, укрытия нигде не найти, повсюду простиралось ровное поле. По полю навстречу ему, отдуваясь, шла учительница английского языка.

«Куда бы она могла идти?»

Учительница непременно спросит его о переэкзаменовке.

Ну и пусть спрашивает. Но здороваться с ней я не стану. У меня сейчас каникулы. С другой стороны, глупо молчать, если учительница все же узнает его.

Он верно угадал: учительница замедлила шаги, остановилась.

— Так это ты, Туомо. Я тебя не узнала, солнце бьет прямо в глаза. («И не к чему меня узнавать».) Как ты провел лето?

— По-всякому, и так и этак.

По лицу учительницы заранее можно было угадать, о чем она сейчас спросит.

— Почему ты не пришел на переэкзаменовку?

— Мы были в отъезде, — соврал Томи. — На Севере.

В глазах учительницы мелькнуло недоверие.

— Ты не забывал читать?

— Нет, не забывал.

Его зло брало, что приходится врать. Ну, если теперь учительница спросит: «What is Miss Kuokkanen?», [1] он промолчит. Он не помнит, как надо сказать: he [2] или she. [3] Потому что за все лето не прочел по-английски ни строчки. И за всю зиму тоже.

По натуре учительница была славная женщина. Она, конечно, видела, что Томи лжет, но не стала настаивать, а лишь сказала, вздохнув:

— Постарайся хоть немножко читать… И бывай побольше на свежем воздухе.

Опасность миновала, и Томи продолжал свой путь. Дома он долго не задерживался. Только надел под джинсы плавки, чтобы быть в полной готовности. На веранде было так жарко, что спина его при переодевании взмокла. Теперь скорее взять лежащее у стенки гаража удилище с петлей — и живехонько на пляж. Не следовало мешкать, дожидаться, пока явится кто-нибудь от бабушки и сорвет всю программу дня.

Томи задержался еще на улице, когда догнал Сату Сааринен. Это была соседская трехлетка, этакое черноволосое, похожее на куклу чудо-юдо, притом весьма пронырливое. Она и сейчас брела куда-то в одиночку, ускользнув из-под надзора Марке, своей матери. Марке была замужем за Пааво Саариненом, но Пааво куда-то исчез уже более года назад. С тех пор о нем не было ни слуху ни духу. По-видимому, он жил где-то в Швеции.

Сату заревела, когда Томи потащил ее обратно во двор и даже норовила укусить его. Она была дикая, как незнамо кто, но язык не поворачивался отчитать ее. Томи знал, какими большими, чуть ли не в тарелку, делались глаза девочки, когда из них лились слезы. В такие минуты он был готов отдать ей свою единственную блесну.

Бабуся вышла из дому как раз в ту минуту, когда Томи затаскивал Сату во двор.

— Боже мой, девочка опять удрала!

— Она уже дошла до угла кооператива.

— Я куплю тебе мороженое, когда пойду в магазин, — пообещала бабушка Сааринен. — Ты ведь всегда помогаешь присматривать за девочкой. С моими ногами не так-то просто поспевать за ней.

Обе Сааринен вошли в дом, и Томи продолжал свой путь.

У него уже зародилась надежда, что Паршивца Хилтунена нет дома, но старик копошился между ягодными кустами и увидел его оттуда. И самый голос его напоминал звук заржавевшей дверной петли:

— Неужто у Туомо, такого взрослого парня, нет дел посерьезней, чем среди дня идти ловить рыбу?

Что на это ответить? Ничего.