Радужная капелька   ::   Черемнова Тамара

---------------------------------------------

Тамара Черемнова

Радужная капелька



Город выбрался уже из подтаявших грязных сугробов, по асфальту вовсю бежали мутные, но веселые ручьи, сливаясь в большие лужи, и весь мусор, что прятала зима под снегом, сейчас вылез на белый свет. В общем, город был проснувшимся, но еще не прибранным — таким обычно город и бывает в начале весны. А на все это с чистого голубого неба лилось ослепительное мартовское солнце.

Но ничего этого Алька не замечала: ни задорных ручейков, ни заманчивых тающих сугробов, она просто тащилась по неопрятному городу, и в душе у нее была грязная лужа.

— И зачем только я выросла? — подумала Алька про себя со злостью.

А ведь она еще помнит то замечательное время, когда бабушка встречала ее из детского сада и, всегда широко улыбаясь, говорила: «Солнышко мое пришло!». И приветливо расставляла руки — и Алька с радостью кидалась в бабушкины объятия.

А вот сегодня утром бабушка выставила ее за дверь и даже не поинтересовалась, успело ли ее солнышко выпить чаю. Только холодно сказала: «Иди! А то, чего доброго, в школу опоздаешь!».

А ведь это по вине своих родичей Алька сегодня не выспалась. Вчера, когда они вечером сели ужинать, мама с раздражением бросила папе:

— Зарплату принес? Или ты вообще разучился ее приносить?

— Я что: виноват, что на фирме опять задержали зарплату? Я и так только на вас троих и ишачу, и все как в прорву, и вы еще и недовольны! — гаркнул папа и, зло хлопнув дверью, выбежал из квартиры.

— А я как кручусь, вас всех обслуживая? То магазин, то стирка, то уборка, целый день как белка в колесе, носишься по этим базарам, чтобы хоть куски получше в дом принести! И никакой благодарности! — заорала мама и почему-то с негодованием посмотрела на бабушку.

— Ну, я пока еще сама себе на жизнь зарабатываю и, если надо будет, смогу каких работничков, как вы, еще полдюжины прокормить! — крикнула бабушка маме в лицо.

— Марш в постель, чего уставилась? — повернувшись к Альке, цыкнула мама, замахала на Альку руками, и та опрометью ринулась в свою комнату.

Там она быстро разделась, юркнула в постель и зарылась в подушку, зажимая уши до судорог в руках, — так, что яростные крики на кухне превратились в сплошной гул.

Долго лежала так Алька, оцепенев, пока хитрый сон все-таки не подобрался к ней. Утром она проспала, не услышав звенящий будильник, и, когда ее пришла будить бабушка, Альке показалось, что она только что заснула. Поэтому, когда на уроке в школе ее вызвала учительница, она тупо уставилась на доску и долго стояла молча, потом, ничего не сказав, отправилась на свое место. На усталом лице учительницы появилось удивление. В классе, естественно, раздались смешки, а у Альки в дневнике появился красный, с длинным носом кол.

Сейчас Альке хочется одного: забросить свой ненавистный портфель далеко-далеко, за все эти высокие дома, чтобы его никто никогда не нашел. Ну почему всем так трудно понять, что Алька просто не выспалась?

И опять на Альку нахлынули воспоминания — как совсем не так уж и давно все было очень хорошо, просто великолепно. Папа был такой веселый, он заходил за Алькой в детский сад, брал ее на плечи и нес домой. А Алька, вцепившись в отцовский чуб своими маленькими ручками, так радостно визжала от восторга, что прохожие удивленно оборачивались им вослед. А какая была мама… Мама, когда стояла перед зеркалом, всегда ставила Альку впереди себя, и они начинали вместе наряжаться. Обе всегда были довольны, что наряды сидят на них отлично.

И куда подевалось все хорошее? Алька тяжело вздохнула. Посмотрела на лужу — и ей непременно захотелось пройтись по ней. И тут перед ее лицом что-то пролетело и, щелкнув ее по носу, шлепнулось в лужу.