С Новым годом !   ::   Житков Борис Степанович

---------------------------------------------

Житков Борис Степанович

'С Новым годом !'



Борис Степанович Житков

"С Новым годом!"

Был канун нового, 1907 года. В городской думе были расставлены столы. В парадном зале, в два ряда. А на столах - свечи в канделябрах, по шести штук в каждом. Канделябры бронзовые, сияют как золото. А вокруг икра, балыки, заливные осетры, окорока, индюшки. Все в завитках, в бумажных финтифлюшках. Вазы хрустальные. В вазах апельсины, яблоки, гора над горой. А бутылок - что солдат на параде. По краям тарелки, ножики, вилки, графинчики, рюмки. Блестит, горит - глаза режет. Официанты в белых перчатках. Бегают, мечутся дух зашибло. Сейчас господа приедут! Ведь господа-то какие! Не простые именитые. Цвет купечества. Виднейшие адвокаты. Сказывают: сам губернатор будет. С графиней, с губернаторшей.

А вот и собираются. Во фраках. Глаженые рубашки блестят как фарфоровые. А другие в мундирах пришли, воротники золотые, шпага при боку. А дамы-то! В ушах бриллианты, на пальцах колец - что перчатки. Вот уж и музыканты наверх пробираются. Трубы горят начищенные. Ух, как рявкнет медь - посуда подскочит.

Сейчас губернатор будет. Бегут, бегут - это его встречать. Городской голова* впереди всех покатил. Музыканты встречу ударили. Городской голова кланяется, улыбается. А что говорит - за музыкой не слыхать. Его сиятельство по сторонам кивает: "Садитесь, господа. Прошу без чинов". На музыку платками замахали. Городской голова говорит, в руке бокал держит:

______________

* Городской голова - в царское время председатель городской управы.

- Вступаем в новый, девятьсот седьмой, божьей помощью и стараниями вашего сиятельства! - и кланяется. - В новый год, год успокоения, мирного преуспеяния, без стачек, без баррикад. Ваше сиятельство, без смуты вступаем в спокойное... - и все кланяется, кланяется. И бокалом губернатору, как поп кадилом.

Дамы все на графа смотрят и прическами кивают. Пришептывают: "Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!"

А голова:

- В ознаменование крепости державы российской и силы русского оружия со дна моря поднята, с затопленного дерзостного английского корабля, чугунная пушка десятифунтового калибра. И пушка эта, ваше сиятельство, поставлена на пьедестал как памятник победы, близкой сердцу нашему. И в знак близости водружена в двадцати шагах от этого здания - городской думы.

Городской голова махнул бокалом к дверям, чтобы показать, где пушка, и плеснул вином губернаторше на голое плечо. Адъютант губернаторский подскочил с салфеткой и так усердно стал вытирать, что граф нахмурился на адъютанта и сказал сердито: "Довольно бы, пожалуй!"

Голова думал, что это ему, и на всем ходу прикусил язык. А граф кивнул голове: "Я вас слушаю!" Тут кто-то догадался махнуть музыкантам, те ударили туш, все господа встали, у всех бокалы с вином играют в руках. "Ура! Ура!" Зазвякали, зачокались.

А мы еще накануне знали, как это там соберутся, как там бутылки раскупоривать начнут и как начнут всей рабочей революции отходную петь. Да и верно, прижали - не повернись. По всем городам усиленная охрана, шпиков, что воробьев. "Союз русского народа" резинами машет, хлещет этим резиновым дубьем всех, чья личность им не по нраву. Что ж, выходит: в щель забейся. Но мы сидели втроем на квартире, и всем тошно, а Сережка все бубнил:

- Теперь им лафа - во какими павлинами ходят: "Что? Кого? Царя?" Сейчас свисток из кармана, тебя за шиворот, и такое тебе "боже царя" начнут в участке всаживать, что аккурат на три месяца больницы. Сиди, брат, и не пикни. А они там, в городской думе, завтра - ого! Три фургона одних бутылок, говорят, туда пригнали.

Гришка говорит:

- А я пикну. Ой, пикну! Они только за рюмки, а я...

- А ты залазь под койку и оттуда пикни! - И Сережка ткнул ногой под кровать.