Суховей :: Каверин Вениамин
Страница: 2 из 5 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕН. Де Бюрон \" Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала!\" Безумно смешная, ироничная, с тонким французким юмором книга. Писательница описывает все прелести и нюансы простой семейной жизни. Получила огромное удовольствие! 09.09.10 - 08:52 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Черноглазая девушка, худенькая, замученная жарой (мне сразу запомнились ее скромные матовые глаза), принесла нам шесть стаканов чаю. Она смутилась, увидев Бой-Страха, а он поздоровался с нею вежливо, серьезно. И, вынув блокнот, на каждый стакан положил по одному листочку. - Пейте чай, - сказал он не очень весело, - не огорчайтесь! Это все детский спектакль в сравнении с тем, что творилось здесь весной двадцать девятого года. Я молча выпил первый стакан. Весной двадцать девятого года - об этом я слышал не в первый раз - трактора десятками замерзали в степи. Застигнутые ураганом рулевые отлеживались в, могилах, вырытых плугами в целине. Весною двадцать девятого года радиаторы отогревали телогрейками. - Мне,рассказывали о том, что здесь было весною двадцать девятого года, - сказал я и выпил второй стакан, - но то, что я вижу здесь летом тридцатого, я все-таки не назвал бы театром для детей. Взгляните на себя в зеркало! Вы постарели, И верно, он постарел за эти дни. Уж не такой розовый он был, не такой веселый, не так хохотал, не так топал ногами. - Да я что ж, я сегодня еду, - сказал он. Он сказал это в ту минуту, когда худенькая, что подавала нам чай, вернулась, чтобы убрать со стола пустые стаканы. Один из них зазвенел, покатился и, должно быть, упал бы на пол, если бы Бой-Страх не подхватил его, протянув через весь стол длинную лапу. Я посмотрел на девушку - брови ее были сдвинуты, губы поджаты, у нее было несчастное лицо, и стаканы она убирала с такой трогательной неловкостью, что трудно было не догадаться о причинах ее смятения. - Какая славная, - сказал я Бой-Страху, когда она отошла и где-то уже в другом конце столовой мелькали ее черные, плотные волосы южанки. - Честное слово, я ничего не имел бы против, если бы она так же смутилась, услышав о моем отъезде. Бой-Страх засмеялся. - Монокультура, - сказал он и важно поднял палец, - в этих делах я сторонник однополья. Я люблю жену... Мы расстались несколько минут спустя: он отправился укладывать вещи, а я - пешком на ближайший участок. По растрескавшейся дороге, сделанной грейдерами БойСтраха, я шагал один и думал об этой худенькой; что подавала нам чай. "Он мог бы, однако, оставить ей что-нибудь на память, - в конце концов решил я сердито, - нельзя же быть таким невежливым, даже если любишь другую". Но больше я не думал о ней. Серый, плотный, упирающийся в тучи столб шел навстречу мне по дороге. Я повернулся к нему спиной. Обшитый белым железом элеватор еще сверкал в свете заката, простой и ясный, как будто сложенный из кубиков детьми. Вот еще сверкали белые щиты его башен, а вот уже и пропали, и все пропало, и нечем было любоваться, и нужно было искать себя, свои губы, уши, руки, ноги и, главное, глаза, - глаза, потому что веки распухли, болели и уже начали загибаться вверх, как у лоцманов, ведущих корабль против ветра. Я насилу выпутался из пыли. В этом таборе, который лежал передо мной в котловине и казался морем, как парусные суда, стояло в степи раздувающееся полотно палаток, - мне случалось бывать и раньше. Но так неприветливо меня не встречали ни разу. Знакомый рулевой, которому я крикнул: "Здорово, корыш!" ничего не ответил, а только закрыл глаза, вместо того чтобы сказать: "Здорово". Ноги его лежали на земле, голова и плечи - на палатке. Он качался, как в люльке, и дремал, а по правую и левую руку лежали двое рулевых и тоже дремали. Я походил по табору, потом нашел учетчика и познакомился с ним. Он был в пенсне, рыжий, умный, с язвительными глазами и обо всем говорил в условном наклонении - почти каждая фраза начиналась со слова "если". Будущее, даже самое ближайшее, было неясно для него. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|