Десять карат несчастий   ::   Серова Марина

Но я заставила себя об этом забыть. Что я ему, нянька? Взросленький уже. А мой организм требовал немедленного отдыха. Я вытянулась на кровати и позволила Владику уйти по-английски. Перед уходом он обещал звонить, если что…

Хлопнула дверь, и я выключила свет, но уснуть почему-то не смогла, предчувствовала, что скоро сдружусь с бессонницей. «Стрессы сказываются, — пытался иронизировать внутренний голос. — Пора на пенсию».

«Не дождешься!» — ответила я ему. В уме крутились мысли о драгоценностях, карме, черных катафалках и прочая белиберда.

«Слишком любопытный этот Владик, а любопытство, как известно, до добра не доводит, — решила я. — Так мы же с ним родственные души!» Потом меня осенила новая идея. Раз уж не сплю, может, по телику триллер какой показывают. Люблю ужасы смотреть, очень успокаивают нервную систему. Не зря у меня полки, кроме книг по гаданию, Кингом заставлены.

Я снова включила свет, но потеряла дистанционку. Пришлось набросить халатик и опустить ноги в пушистые тапочки. Я остановилась на полпути.

— Не может быть! — воскликнула я и вспомнила утренний телевизионный просмотр с белокурой журналисткой. — Неужели это и есть тот самый бриллиант из Германии?



ГЛАВА 4

В эту ночь выспаться как следует мне не удалось. Я проворочалась с боку на бок, обдумывая свое на первый взгляд безумное предположение. И, чем больше мои мысли вертелись вокруг голубого бриллианта, тем менее абсурдным оно мне казалось.

«Занимательное дело выходит», — подвела я итог своим ночным изысканиям, наливая в бокал закипевший кофе. Но увы, пить сей нектар богов из кофейных чашечек я до сих пор не научилась.

Мои мысли прервал настойчивый звонок в дверь. Я прислушалась к звукам, доносившимся с лестничной площадки. Кто-то нерешительно переминался там с ноги на ногу. В глазке я рассмотрела знакомую темноволосую голову.

«Неужто уже соскучился?» — удивилась я, отхлебывая обжигающий язык кофе и одновременно пытаясь открыть входную дверь.

Владик был трезв как стеклышко, когда ввалился в мою квартиру, сжимая в руке темно-бордовую розу на длинном стебле…

— Мадемуазель, это вам, — произнес он три коротких слова, приятно согревших мне душу. Кто бы мог подумать, что Владик может быть таким очаровательным? Потом он передал мне конверт, объяснив, что это аванс. Я тщательно пересчитала деньги и спрятала их в надежном месте. — По-моему, вчера я слишком разоткровенничался, — сказал Владик нерешительно, когда я вернулась с кухни без драгоценной ноши в руках. Розу я поместила в высокий хрустальный стакан, наполнив его водой. День начинался потрясающе. Я была полна решимости сделать все, что в моих силах, чтобы Владик сумел справиться с неприятностями с наименьшими потерями. У него ведь на меня вся надежда, и я вся холодела при одной мысли, что с ним может что-то случиться. Он начинал мне нравиться, и я уже не раскаивалась, что взялась за это дело. Больше он не повторял своих нахальных попыток.

— Ты обязан мне доверять, — уверяла я его, — иначе я не смогу тебя вытащить из того болота, в котором ты увяз уже по самые уши.

— Мне не нравится сравнение с болотом, — заметил Владик, сморщив свой довольно крупный нос. — И потом, женщинам ведь нельзя доверить тайну, потому что вы ее обычно храните коллективно.

— Что-что? — оскорбилась я. — Ты, видно, дорогой, не в своем уме! Это я, что ли, уговаривала тебя позволить мне взяться за это расследование?

— Что ты горячишься? — сделал Владик большие глаза. — Это вообще не я сказал, а Бальзак.

— Ну до чего же ты образованный! — взорвалась я. — Вот и выкручивайся сам, может, тебе французские классики помогут!

Я уже жалела, что потратила на него столько сил.