Человек без страны   ::   Воннегут Курт

Должен заметить, что оба были континентальными и пресноводными, как и я. Еще одной фигурой из нашего круга пресноводных и блестящим оратором был кандидат в президенты от Социалистической партии и бывший кочегар этого паровоза Юджин Виктор Дебс. Он родился в семье, принадлежавшей к среднему классу, в Терре-Хот, штат Индиана.

Гип-гип-ура нашей славной команде!

Так что слово «социализм» не страшнее, чем слово «христианство». Ставить знак равенства между социализмом и Сталиным с его КГБ — это все равно что ставить знак равенства между христианством и испанской инквизицией. Между прочим, христианство и социализм имеют много общего и предполагают, что человеческое общество должно строиться на принятии того факта, что все мужчины, женщины и дети созданы равными и не должны голодать.

Так уж исторически сложилось, что Адольф Гитлер назвал свою партию «Национальные социалисты». Сокращенно — «нацисты». И свастика Гитлера вовсе не являлась древним символом, как многие полагают. Она была христианским крестом, составленным из топоров — одного из орудий труда рабочего класса.

Теперь немного о Сталине, отменившем религию, и о китайских деятелях, которые, следуя его примеру, проводят подобную политику в своей стране. Подавление религии было, предположительно, спровоцировано высказыванием Карла Маркса: «Религия — это опиум для народа». Маркс заявил это в 1844 году, когда опиум и его производные были всего лишь эффективными обезболивающими средствами, которые мог принимать любой желающий. Сам Маркс тоже их принимал. И был благодарен за временное облегчение, которое они приносили. В этом своем заявлении он всего лишь указывает (без всякого осуждения) па тот факт, что в бедственных социально-экономических условиях религия приносит народу утешение.

Кстати говоря, когда Маркс написал эти слова, мы еще даже не освободили наших рабов. Так кто, по-вашему, выглядел лучше в глазах милосердного Господа в то время — Карл Маркс или Соединенные Штаты Америки?

Сталин же был рад принять трюизм Маркса в качестве руководства к действию, а вместе с ним — и китайские тираны, ибо им было совершенно не выгодно, чтобы всякие там священники поносили их самих и их цели на чем свет стоит.

Это высказывание также дало право многим людям в нашей стране утверждать, что социалисты выступают против религии и против Бога, а потому совершенно омерзительны. К сожалению, я никогда не встречался с Карлом Сандбургом или Юджином Виктором Дебсом, хотя мне бы очень этого хотелось. В присутствии этих людей, олицетворяющих национальное достояние, мой язык, надо думать, завязался бы узлом.

Но все же одного социалиста из их окружения я знал: Пауэрса Хэпгуда из Индиана-полиса. Ему был свойственен идеализм, присущий столь многим в здешних краях. Социализм идеалистичен. Хэпгуд, как и Дебс, — выходец из среднего класса, считавший, что в этой стране могло бы быть больше социальной справедливости. Он хотел, чтобы страна стала лучше, вот и все.

После окончания Гарвардского университета он пошел работать в угольную шахту, где старался убедить своих собратьев, рабочих, организовать профсоюз с целью добиться повышения зарплаты и улучшения условий труда. Он также возглавил митинг протеста, когда приводили в исполнение смертный приговор двум анархистам — Николе Сакко и Бартоломео Ванцетти в штате Массачусетс в 1927 году.

Семье Хэпгуда принадлежал процветающий консервный завод в Индианаполисе. Пауэрс Хэпгуд унаследовал его и отдал рабочим, которые загубили все предприятие.

Мы встретились в Индианаполисе после окончания Второй мировой войны. Он как раз занял пост в Конгрессе профсоюзов. На одном из пикетов возникла какая-то потасовка, и его пригласили в суд для дачи показаний.