Грозное небо Москвы   ::   Штучкин Николай Николаевич

- А у тебя? - обращается командир к другому летчику.

У всех молодых летчиков налет оказался примерно таким же.

- С вами много не навоюешь, - хмурится Писанко. Что верно, то верно. Год учебы в аэроклубе - сорок часов налета на самолете ПО-2. Около года в военной школе: полеты по кругу на самолете Ут-2, полеты по кругу и в зону на И-16. Такова программа скороспелого истребителя. С такой подготовкой из Борисоглебской авиашколы пришли 43 человека. Выпускники других школ, более двадцати человек, до прибытия в Клин месяца три летали в резервных полках.

Но это еще полбеды, что в школе летали немного, беда в другом: 120-й истребительный полк, стоявший на обороне Москвы и сформированный полгода назад, получил на вооружение не И-16, на которых летали, а И-153 ("Чайка"). Предстояло переучиться, а это непросто, особенно в зимнее время. Многие стали летать на "Чайках" буквально за несколько дней до начала войны.

- Все ясно, - говорит командир, - но сокрушаться не время. Будем летать. Прежде всего - в пилотажную зону. Главное для истребителя - уметь пилотировать, в совершенстве владеть самолетом. Пилотаж придает летчику смелость, уверенность, летчик обретает чувство машины.

В автобусе жарко. Командир снимает летную куртку. На груди два ордена Красного Знамени. Не ожидали - уж очень не похож на героя. Перехватив наши взгляды, Писанко улыбнулся просто, открыто.

- Расскажите, - попросил Карасев.

Мы поддержали.

Оказалось, что в 1937 году Писанко был в Китае, сражался с японцами. Там получил первый орден. В 1939 году сражался с японцами на Халхин-Голе. Там получил второй.

- Помню воздушный бой, - начал рассказывать Писанко, - двадцать девятого апреля тридцать девятого года. В день рождения своего микадо японцы решили разбить Ханькоу. Восемь девяток бомбардировщиков приближались в плотном строю. Истребителей прикрытия почему-то не было. Мы сбили тогда двадцать один самолет. Из Москвы пришла телеграмма: нарком обороны поздравил пилотов с победой.

Семь месяцев пробыл там Писанко. Были победы, были и поражения - война есть война. Уходил молодым лейтенантом, пилотом, вернулся капитаном, опытным летчиком.

- Японцы дрались неплохо, - говорит командир, - но в бой вступали при явном численном превосходстве, преимуществе в высоте. Тактика немцев аналогична. Разница только в одном: самураи дрались до последнего, фашисты затяжные бои не любят. Ударят - ив сторону.

Быть или не быть, так поставлен вопрос. Жить или не жить: мне, моим друзьям, Родине. Всему нашему народу. Дело наше правое, значит, придет она, наша победа. Придет! Мы сейчас же возьмемся за дело. С утра и до вечера будем летать, готовиться. Через месяц, уже подготовленных, нас перебросят на запад. Не только наш полк, но и другие. Мы надежно прикроем войска, и враг остановится... Таковы мои думы.

...Идет митинг. Люди выступают один за другим. Летчики, техники, механики. Негодуют. Изливают свое возмущение, свою боль: по ту сторону фронта у многих остались родные и близкие. Говорят о наших задачах. Надо больше летать. Как можно больше летать. Пилотировать в зоне. Стрелять. Надо в совершенстве владеть самолетом. Встреча с воздушным противником не за горами.

- Будем зорко охранять Москву от фашистской авиации! Вот наша задача в ответ на призыв партии, - подводит итог выступлений комиссар эскадрильи Василий Васильевич Акимцев.

Мы искренне удивились потом, когда узнали, что Писанко только двадцать шесть лет. Так здраво и зрело он оценил обстановку, наши возможности, так здорово взялся за дело. Над аэродромом закипели "бои", стрельбы по шар-пилотам. Конечно, очередь дошла не до всех. Но обстановка изменилась в корне. Все как-то сразу поняли, что дело боеготовности - дело не только общее, но и каждого в частности.