Я - подводная лодка !   ::   Черкашин Николай

Видеть остов родного корабля так же страшно, как взирать на останки близкого человека. Мой товарищ и коллега, служивший на точно такой же "букашке", только на Тихоокеанском флоте, капитан 2-го ранга Владимир Тыцких написал по сему грустному поводу стихи, которые легли на душу, конечно же не мне одному.

Весь мир играл в Холодную войну,

Мы уходили молча от причала И загоняли лодку в глубину

И нас она из бездны поднимала.

В походах с февраля до января Мы никого запомнить не просили,

Каких утрат нам стоили моря,

Каких земля нам стоила усилий.

Но, видевший в лицо вселенский мрак,

Теперь, ввиду открывшихся сомнений,

Я офицерский китель на пиджак Сменил почти без горьких сожалений.

И командир мой бывший, и старпом,

Шинельки сняв, живут отныне с толком,

А лодка наша списана на лом,

Как говорят на флоте - "на иголки".

И, никому не предъявляя счет,

Ржавея в грязной бухте, словно в луже,

Она лежит на дне и молча ждет Прощения за боевую службу...

О том, как надо увековечивать память наших моряков и кораблей, показало недавно акционерное объединение Мосэнерго. Сбросились московские энергетики кто сколько мог и поставили на Кузьминском кладбище уникальный морской памятник первому советскому атомному ракетоносцу К-19. Ставили жертвам ядерной аварии, а получился монумент всему экипажу, точнее, всем экипажам, ходившим на "Хиросиме" в моря.

В отрезанном от России городе Калининграде сердобольная женская душа директор Музея Мирового океана Светлана Сивкова по-настоящему увековечила память Четвертой эскадры: добилась того, чтобы к музейной набережной поставили одну из последних субмарин 641-го проекта - натруженную "рабочую лошадь" Великой подводной армады.

Она сокращалась, как шагреневая кожа, превращаясь из эскадры в дивизию, потом в бригаду, теперь уже почти в дивизион. Как и все великие армады, она исчезла, моя эскадра. Она умерла вместе со страной, породившей её. Остались в Полярном только несколько подводных лодок у старых причалов - сторожить её былую славу, которая развеялась, увы, как дымок дизельного выхлопа на свежем морском ветру.

Сегодня запросто можно купить кортик, любой орден и даже новый чин. Нельзя купить лишь походные мили, морскую соль на погонах, не купишь предельную глубину, которая обжимала твой корабль до стона стальных ребер; не купишь корабельное застолье в тесной кают-компании, и, конечно же, ни за какие деньги не изведать того мужского счастья, когда летит к тебе по причалу твоя любимая женщина назло всем разлукам...

Политики приходят и уходят, меняются идеологические системы и даже "общечеловеческие ценности", но всегда останутся в чести морская отвага, воинское мужество, флотское братство.

Если отбросить все суетное, мелкое, мерзкое, что было в нашей службе, перед глазами встанет самое памятное: вздыбятся валы океанского шторма, а между ними - утлый железный челнок - мостик подводной лодки, ныряющей посреди разбушевавшейся Атлантики, и хоровод молний по горизонту, и нос корабля, упрямо размалывающий накатные волны, да два твоих верных спутника, пристегнутых цепями к перископной тумбе - вахтенный офицер да матрос-сигнальщик.

И курс на "чистый норд" - на север.

Домой!