Могу хоть в валенке дышать !   ::   Карпов Владимир

---------------------------------------------

Карпов Владимир

Могу хоть в валенке дышать !



Владимир Карпов

"Могу хоть в валенке дышать!"

Владимир Александрович Карпов родился в г. Бийске Алтайского края в 1951 году. Окончил Ленинградский театральный институт и Высшие литературные курсы. Член Союза писателей, автор нескольких книг прозы ("Федина история", "Плач по Марии", "Нехитрые праздники" и др.), а также сценария кинофильма "двое на голой земле".

Прежде чем раскрыть суть этой исторической фразы, мы должны проснуться ранним утром памятного августовского дня 91-го года.

- Ну, теперь они Ельцину хвост прижмут!.. - с мощным хлопком в ладоши разбудил меня мой громогласный отец.

Он завороженно прихохатывал перед телевизором, держа под мышкой, словно шпагу, мухобойку. И пока я всматривался в экран, где спаянными окислившимися клеммами сидели рядком члены ГКЧП, отец уже митинговал во дворе, причем так, будто перед ним была прорва народу.

- Хвост они теперь ему!.. - вдалбливал он на самом деле одиноко жавшейся к метле дворнице, потрясая мухобойкой, как флагом.

Приехал к нам мой вечный странник-отец с неделю назад, чтобы, как он выразился, "верно воспитать внуков". День-два изо всех сил старался быть степенным, умудренным восьмидесятилетним жизненным опытом дедушкой. Смиренно и ностальгически он раз двадцать восемь кряду рассказал детям об их героическом прадеде, то бишь моем деде и своем отце. В прошлом сельский кузнец, дед вернулся с Первой мировой подъесаулом, грудь в крестах. Левая рука героя после ранения висела плетью, но сердце было озарено идеей социальной справедливости. В гражданскую он возглавил партизанский полк, гнал "банды" барона Унгерна к монгольской границе. В тридцать четвертом был обвинен в левом эсерстве, но выкуплен односельчанами у начальника семипалатинской тюрьмы за два воза с провиантом. Доблестное прошлое пахло керосином, поэтому дед - для детей прадед - умотал в Краснодарский край, где тихо проработал до старости в тире Майкопского городского сада. "Я о-очень умный человек, - скромно подводил черту рассказчик, - но у меня вполовину отцова ума нет!"

Внучатам было шестнадцать и пятнадцать лет, а наблюдали они своего педагогически настроенного дедушку за эти годы третий раз. В умилительной заботе он, благонравный старичок, собственноручно напек оладушек в дорогу, когда внучечка с мамой отбывали в деревню, настоятельно велел кланяться сватам, которых он хоть и не видал, но ценит. Внучек было навострился под предлогом спортивных занятий уносить свои уши, завидев "педагога", но... все наше личное существование как бы смяла лавина.

Отец часов с пяти начинал бегать по квартире с мухобойкой, изничтожая, казалось, саму возможность существования какой-либо пришлой живности. Словно освежающий душ, он "принимал" утренние блоки радио- и теленовостей, жизнерадостно будил нас политинформацией и с рабочей сменой выходил в народ, в массы, сотрясая заплесневелый ход жизни нашего подмосковного городка, называвшейся в прошлом "затишье".

Дзынь, дзынь!.. - раздался звонок.

На пороге стояла невысокая, ладненькая старушка.

- Александра Степановича, - втянула она голову в плечи.

Я пытался сообразить, в какие дали мог переместиться Александр Степанович, только что манифестировавший у подъезда.

- У меня такие дела, что если бы не ваш папа, - затрепетала, окончательно втянув голову, старушка, - я бы уже повесилась!..

Завиделся и поднимающийся по лестнице "спаситель": ждать лифт ему не хватало терпения.

- Я не могу так жить, чтобы не голосовать! - загудел он в согласии с историческим моментом, - что я, не гражданин СССР?

Дело в том, что отцу отказали в прописке.