На станции Свободный   ::   Кондратьев Вячеслав Леонидович

Не смешно ли? И кому это нужно? Хорошо, что это все позади и мы хоть будем при деле. Правда, пока наши дежурства на мосту настоящая припухаловка... Ну, думаю, мы заслужили ее, Андрюша, трудясь не жалея сил и в поте лица в стенах нашей знаменитой полковой школы, балуясь игрой в солдатики.

- Много эшелонов идет на запад, Погост...

- Ну и пусть, скатертью им дорога.

- Я не понимаю вас... Вы намного старше всех, а...

- Что "а"? Договаривайте. Я не обидчивый, вы это знаете. Разве я обижался на ваш дурацкий гогот, когда я мешком висел на турнике? Или когда наш отделенный тыкал меня в живот, который я при всем желании не мог убрать или куда-то деть?

- Не обижались, верно. Я даже удивлялся.

- Я просто любовался вами, молодыми краснощекими идиотами, которые не в состоянии понять, что в человеке главное не раздутый бицепс, а нечто другое, хотя бы количество извилин вот в этом месте, - он повертел пальцем около головы. - Так что договаривайте.

Я хотел сказать, что вы как-то несерьезно ко всему относитесь. Ведь статья в "Красной звезде" "Миф о непобедимости немецкой армии" на всю полосу и эти идущие на запад эшелоны...

- Понимаю, Андрей, но я не хочу думать о войне. Меня сорвали с разработки большого проекта для того, чтобы топать на строевой, крутить обмотки при тревогах и заниматься всякой ерундой, которая мне совершенно не нужна. И вы хотите, чтоб я относился ко всему этому серьезно. Глупость страшная. В своем КБ я приносил бы гораздо больше пользы. А что касается "Красной звезды", так вспомните, совсем недавно в ней были статьи вроде "Стрелковый взвод в наступлении", подписанные - капитан фон Пауль такой-то. Помните?

- Да.

- А это что такое, по-вашему?

- Не знаю, - пожал плечами Андрей.

- Я тоже. И не будем ломать себе головы. Скоро наш поезд, - посмотрел на часы Погост. - А на обратном пути, после успешной сдачи экзамена, я угощу вас пивом в вагоне-ресторане. Не возражаете?

- Разумеется.

В вагоне напротив них оказалась миловидная девушка с косой, и Андрей сразу же, как сел, спрятал свои ноги под скамью, а Погост, заметивший это, тоже не стал выставлять свои ботинки, чего так боялся Андрей, но не преминул иронически улыбнуться и подмигнуть Андрею - цени, дескать, ради тебя так делаю.

Общий разговор долго не завязывался. Погост довольно равнодушно глядел в окно, девушка перелистывала какой-то журнал, а Андрей раскрыл газетку, в которую завернул учебники, положил их вначале на столик, чтоб видны были названия (а учебники - вузовские), потом, взяв "Сопромат", открыл заложенную страницу и, делая вид, что читает, бросал иногда взгляды на девушку. На нее вузовские учебники никакого впечатления не произвели, она даже не скользнула по ним взглядом, и Погост опять иронически улыбнулся.

- Бросьте зубрить, Андрюша, - положил он руку на книгу. - Перед смертью не надышишься. Лучше расскажите, как поживает ваша московская зазноба, что пишет? По-моему, вы недавно получили огромное письмишко.

- Письмо было не от нее, - сухо ответил Андрей, чувствуя, что Погост сейчас начнет "травить", и еще не решив, как на это реагировать.

- Не от нее? - притворно удивился Погост. - Ай, как нехорошо, что не от нее. Как же это так? Мы тут в суровых армейских буднях нещадно закаляем себя, в поте лица учимся защищать Родину, а они там, в Москве, в свете неоновых реклам помаленьку начинают забывать нас, все реже и реже пишут... - Он сокрушенно покачал головой.

- Хватит, Погост, - попросил Андрей.

Но девушку этот разговор заинтересовал гораздо больше, чем выставленные напоказ вузовские учебники, и она взглянула на смущенного Андрея. Погост не унимался.

- Вот видите, девушка, мы тут в суровых армейских буднях, а они там, в Москве...

- ...в свете неоновых реклам, - продолжила она, улыбнувшись.

- Вот именно, - рассмеялся Погост.