Покрышкин   ::   Тимофеев Алексей

После содержательной экскурсии ведущий — умный, с хорошей выправкой сотрудник в штатском сказал несколько слов об идеологической войне, процитировал заключение западных спецслужб о том, что будущее мира в решающей мере зависит от того, каким будет образ мыслей не Ивана Ивановича, с которым уже ничего не поделать, а молодого русского Вани…

Тогда я не знал о том, что буквально в соседнем доме живет Александр Иванович Покрышкин, что восемь лет спустя доведется беседовать в его кабинете с Марией Кузьминичной-женой и хранительницей памяти Героя. Привели меня к ней журналистские пути-дороги, уже после трех лет работы в журнале «Слово», где главный редактор писатель Л. В. Ларионов поручил вести разделы исторических публикаций «От Февраля до Октября» (1917 год) и «Архив Русской революции». Тема возвращенных из спецхранов книг, их авторов, тех, кто был репрессирован или изгнан из России, будоражила тогда читателя, и мне казалось, что этим интереснейшим делом и предстоит заниматься еще долгое время. Но, как оказалось, и сами мы стояли уже на пороге нового перелома, новых катастроф мирового масштаба. Уже занималось зарево новых пожаров… Грянувшие события заставили отвлечься от изучения былых революций. Быстрота и радикальность развала казавшегося незыблемым Советского Союза, разрушения экономики, армии, науки, морали погружали в тягостное оцепенение.

Но журнал «Слово», несмотря ни на что, продолжал выходить в свет, готовился очередной майский номер, где главный редактор традиционно поставил на первый план материалы о Великой Отечественной войне. Хотелось найти что-то необычное, способное побудить взявшего журнал в руки дочитать номер до конца. Побывал в Воениздате, где готовилось пятитомное издание «Последние письма с фронта». Начал читать по вечерам предоставленные редакцией письма тех, кто погиб в 1945 году, и вдруг хлынула с этих страниц в душу поразительно светлая, чистая, мощнейшая волна… А вскоре в публицистике Л. М. Леонова встретились строки, написанные 24 июня 1945 года, в день Парада Победы: «И если когда-нибудь усталость надломит ваше вдохновенье или в черные минуты, от которых мы, немножко постаревшие и смертные, не можем оборонить вас на расстоянии веков, — вспомните этот день, и вам смешна станет временная невзгода. Вам будет так, как если бы вы раскрыли бесконечно светлую книгу творческой муки, беззаветного героизма и бессонного труда. Эта книга называется — Великая Отечественная война».

Интерес к войне вдруг ожил в народе, в обществе. Год 50-летия Победы стал поворотным рубежом. Люди потянулись к этому, оставшемуся незыблемым, празднику, который дорог каждой семье. Даже читая с любопытством книжки немецких генералов, американских теоретиков, а также В. Резуна (Суворова), мы знаем, за что, во имя чего воевал наш отец, дед или прадед.

В июне 1992 года зашел я в Студию военных художников имени М. Б. Грекова к другу — Сергею Николаевичу Присекину, автору теперь уже хрестоматийных полотен «Александр Невский» («Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!»), «Маршалы Советского Союза — Г. К. Жуков и К. К. Рокоссовский на Красной площади 24 июня 1945 года», да и многих других замечательных картин. Затем нас с Сергеем пригласил к себе скульптор Михаил Переяславец, у которого мы и задержались. Мастерская скульптора — это сказочный для посетителя мир мрамора, гипса, бронзы, фантастического нагромождения образов разных стран и исков. Но в этом богатом разнообразии внимание сразу приковал отлитый из алюминия монумент-Александр Покрышкин. В полный рост, молодой, в зените славы. Рука Героя вскинута вверх — то ли это торжествующий жест победителя, то ли предостережение, знак какой-то угрозы… Выяснилось, что Михаил дружен с М. К. Покрышкиной. Ознакомились они, когда она искала скульптора для создания памятника Александру Ивановичу на Новодевичьем кладбище. «А нельзя ли познакомиться с Марией Кузьминичной? — попросил я Переяславца.