Драма на Бульваре Бомарше   ::   Сименон Жорж

Было так жарко, что он с удовольствием стянул бы с себя воротничок и пиджак, а сидевшая тут же девушка не снимала шубки из серого меха, и на голове у нее была шапочка из того же меха, придававшая ей вид северянки, тем более что она была очень светлой блондинкой.

Какой бы вопрос, какого он еще не задавал, задать ей? И все же он не мог смириться и просто так отпустить ее. Он смутно чувствовал необходимость держать ее при себе, тогда как ее зять по-прежнему дожидался в приемной.

Для вида он листал ее досье — словно бы от того, что он без конца перечитывал все те же подробности дела, его могла озарить истина.

Уже первый протокол, составленный в участке того квартала по поводу воскресных событий, несмотря на свою простоту, чем-то смущал.

«…На пятом этаже, в комнате, которая находится в глубине квартиры, нами было обнаружено тело Луизы Вуавен, распростертое на полу. Доктор Блинд, вызванный семьей получасом раньше, сообщил, что женщина скончалась за несколько минут до того в страшных конвульсиях, и он уверенно приписывает смерть отравлению, криминальному или случайному, вызванному, без сомнения, очень большой дозой дигиталиса…»

И далее:

«…Нами был допрошен муж, Фердинан Вуавен, тридцати семи лет, который настаивает на том, что он ничего не знает… Однако он утверждает, что в течение нескольких месяцев его жена проявляла признаки неврастении…

Нами была допрошена сестра Луизы Вуавен, Николь Ламюр, восемнадцати лет, родившаяся в Орлеане, которая сообщила нам те же сведения, что и ее зять…

Нами была допрошена консьержка, которая утверждает, что уже давно Луиза Вуавен, чувствовавшая себя плохо, опасалась, что ее отравят».

Да, все так и случилось именно в это воскресенье, в День всех святых. Шел дождь, холодный дождь, и воздух был пропитан запахом хризантем и церковного ладана, но к вечеру прокуратура уже направила его, промокшего, в грязных ботинках, на бульвар Бомарше; магазин курительных трубок был закрыт.

Но все это было как всегда, повседневная драма. Истинную трагедию ожидавшие журналисты еще не выведали, ибо ее Мегрэ раскрыл только что, в жаркой духоте своего кабинета.

И он нетерпеливо ждал освежающего пива, избегая до того смотреть на девушку с осунувшимся личиком, неотрывно глядевшую на угол бюро.

— Войдите! — крикнул он.

Парень из пивной «У дофины» принес кружки с пивом и сандвичи, краем глаза поглядывая на клиентку Мегрэ.

— Так пойдет?

— Да… Отнесите и месье, ожидающему в приемной.

Но Вуавен, когда тот предложил ему поесть и выпить, лишь покачал головой, как человек, совсем павший духом.

Мегрэ стоя пережевывал большие куски своего сандвича, а девушка откусывала маленькие кусочки от своего.

— Сколько времени они были женаты?

— Восемь лет…

Банальная история людей ограниченных, без размаха. Фердинан Вуавен — мелкий агент по продаже драгоценных камней — во время своего пребывания в Орлеане, где он проводил экспертизу, познакомился с Луизой Ламюр, родители которой торговали обувью.

— Короче говоря, вы были тогда еще маленькой?

— Мне было десять лет…

— Подозреваю, — попытался он пошутить, — что вы не были еще влюблены в вашего зятя…

— Не знаю…

Он искоса поглядел на нее, и у него пропала всякая охота смеяться.

— Так, значит, уже год, как ваш отец умер и ваша сестра и ее муж приютили вас?

— Я переехала жить к ним, именно так…

— И когда именно вы стали любовницей Вуавена?

— Семнадцатого мая…

Она произнесла это отчетливо, почти с гордостью.

— Вы его любите?

— Да…

Глядя на нее, такую хрупкую и пылкую, можно было бы представить себе, что он, внушивший такую любовь, красив и романтичен.