Дурацкая история   ::   Серова Марина

Почему-то на меня напало странное смирение: от судьбы, Иванова, ты не уйдешь. И раз уж тут появился Андрей Мельников, да еще и не один, остается только признать, что этот вечер больше тебе не принадлежит.

Если бы я знала, в какую заварушку меня втягивают, я бы выставила их за дверь, ей-богу! Но тогда я ничего еще не знала.

Поэтому, спокойно присев на краешек кресла, я спросила:

— Что такого произошло, что ты примчался сюда? И почему при нашей с тобой конфиденциальной встрече присутствует пресса?

— Сейчас все расскажу, — махнул рукой Мельников. — А Саша не посторонний. И не надо так смотреть, Танюшка! Тебе это не идет.

Я фыркнула в доказательство, что мне до этого нет никакого дела.

— Ну? — спросила я. — Мне долго ждать объяснения, зачем вы пожаловали?

Мельников так присосался к кофе, что еще минуту мне пришлось созерцать его затылок, а Саша развел руками.

— Понимаете, Танечка, мы договорились, что Андрей все расскажет вам сам, поскольку, на мой взгляд, история чрезвычайно дурацкая, я и буду рассказывать ее как дурацкую, а Андрей говорит, что ему хватит и вашей манеры самые серьезные вещи превращать в комедию.

— Мельников, ты и вправду считаешь, что я все превращаю в комедию? — сурово поинтересовалась я.

— Нет, Тань! Ты что?!

Он явно был во мне кровно заинтересован, судя по тому, что был готов согласиться со всем, что бы я ни сказала. Потребуй я признать, что пою, как Элла Фицджералд, он бы и то не стал спорить.

Интересно, зачем же я так ему нужна? Обычно он пытается, наоборот, скрыть от меня суровую действительность.

Он допил кофе, глотая его, будто прохладный лимонад, и сразу полез в карман пиджака. Пошарив там, достал пачку фотографий, выдернул оттуда две штуки и протянул мне.

— Вот.

Я взяла фотографии. Ну и что? Две смазливые девицы, физиономии которых не оставляли сомнений относительно рода их занятий. Одна — пышная блондинка со смазанным личиком, широким носом и роскошными волосами, вторая являла собой классический восточный тип — этакая брюнетка с орлиным носом и чувственным ртом.

— Это твои подружки? — поинтересовалась я, возвращая фотографии. — А Ирка знает об их существовании?

Мельников дернулся и сурово посмотрел на меня.

— Какие подружки? Ты в своем уме? Я похож на посетителя бань и ночного клуба?

— Кто тебя знает? — протянула я. — Люди меняются. К тому же я ведь не знаю, чем зарабатывают на жизнь эти милые девушки… Может быть, они цветочницы? Или продают косметику?

— Нет. Они занимаются вот чем. — И Мельников протянул мне другие фотографии. — Вернее сказать, занимались. Потому что сейчас они уже ничем не занимаются. Их убили.

Ох, как многозначительно он это сказал, мамочки! Я совершенно некстати хмыкнула.

— Могу тебя заверить, что это не моих рук дело. Я была в Италии, так что у меня стойкое алиби. К тому же я их не знала, да и вообще не склонна убивать дамочек, даже если они предпочитают такой стиль лайф.

Мельниковский спутник улыбался, рассматривая меня уже совершенно бесцеремонно. Под его взглядом я чувствовала себя как в бушующем океане, где вот-вот волны сорвут с меня купальник. Мне ужасно хотелось показать ему язык, я просто еле сдерживалась.

— Таня, дело очень серьезное! И мне нужна твоя помощь.

— Не ваше ли УВД запрещает нам заниматься криминалом, лапочка? Какого черта бежать к частному сыщику, если ты не хуже меня знаешь, что моя сфера — разводы, охрана чести владельцев фирм, от которых жены бегают налево, иногда — промышленный шпионаж, но не насильственная смерть! Так что я заранее отказываюсь. Ты не хочешь неприятностей — я тоже…

— Таня, мне ты можешь все это не рассказывать!

— Не буду, — согласилась я. — Только я алчная натура. Я очень редко работаю за «спасибо».