Прозрение   ::   Бурцев Михаил Иванович

Налаживалась и культурно-массовая работа: создавались художественная самодеятельность, различные кружки... Были введены должности пропагандистов - ими становились в основном политэмигранты-коммунисты. Так было положено начало большой и трудоемкой, но весьма перспективной работе, принесшей, как мы далее увидим, большие результаты.

У нас, в седьмом отделе Главного политического управления, было создано отделение по работе с военнопленными. Первым из отдела выехал в лагерь, находившийся в районе Рязани, батальонный комиссар Александр Владимирович Кирсанов. Молодой ученый-экономист, человек большой культуры, тактичный, хорошо знавший Германию и немецкий язык, он довольно быстро снискал расположение некоторых пленных, беседовал с ними о войне, о положении на фронтах, о событиях в мире и в Германии, о лагерной жизни, об их настроениях и планах. Затем он начал выступать с докладами перед более широкой аудиторией пленных, рассказывая о причинах, характере и перспективах войны, об СССР и Красной Армии, об отношении советских властей к пленным. Немцы, как правило, внимательно слушали, но поначалу активности не проявляли, вели себя замкнуто - так, словно перед тобой не человек, а наглухо застегнутый мундир. Однако наступает все же момент, когда в ответ на человеческое отношение хочется выговориться, и пленные стали говорить все более и более откровенно. И хотя едва ли не каждый из них рассуждал о войне по-своему, заметна была общая усталость от нее. Некоторые воевали с сентября 1939 года, а настоящая война только начиналась, и они это ощущали.

Месяц провел в лагере Кирсанов, и он сделал вывод, что ненависти к СССР у многих пленных нет; они охотно читают советскую литературу; не обнаружил он и твердых нацистских убеждений; немцы просто приучены слепо повиноваться - результат фашистского оболванивания. Хорошо поставленной работой, делал вывод батальонный комиссар Кирсанов, можно уже теперь отвоевать у Гитлера значительную часть пленных солдат.

Это было в июле 1941-го. А затем в лагеря одна за другой были направлены три агитпропбригады, в состав которых входили известные писатели, в том числе К. А. Федин, художники, кинооператоры, работники нашего отдела И. П. Байков и И. С. Базь. В сентябре в лагере побывала большая группа партийных и военно-политических работников, среди них лектор ЦК ВКП(б) П. Н. Федосеев, ныне академик, вице-президент Академии наук СССР. В это же время в лагере побывали руководящие деятели компартий Германии и Чехословакии - В. Ульбрихт (он возглавлял тогда комиссию Коминтерна по политической работе среди военнопленных) и Я. Шверма, немецкие коммунисты П. Фестерлинг и Л. Кюн. От Главного политического управления делегацию сопровождали К. Л. Селезнев и А. Пик.

Более двух недель работали они в лагере, беседовали с пленными, дискутировали, проводили вечера вопросов и ответов, читали доклады и лекции, затрагивая в них широкий круг проблем: о едином фронте народов, стоящих за свободу и демократию, о неизбежности поражения Германии, спасение которой - в свержении Гитлера, и т. д. Животрепещущие темы бесед и лекций, решительная позиция германских коммунистов, их страстность и уверенность в правоте защищаемых положений, убедительность аргументов - все это действовало на многих пленных неотразимо, и лед тронулся - ряды антифашистов медленно, но неуклонно стали расти. Именно в этом лагере в октябре 1941 года пленные антифашисты приняли важный политический документ - "Декларацию требований германского парода", разработкой которого руководили немецкие коммунисты.