В двух шагах от войны :: Фролов Вадим Григорьевич
Страница: 2 из 94 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕНе надо так. Зачем? Всё изменилось. 01.07.10 - 09:48 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
У меня прямо мурашки по спине бегали первое время, как только я слышал эти названия: Баренцево море, Шпицберген, Карские Ворота, Югорский Шар, Земля Франца-Иосифа, остров Моржовец, Канин Нос и какие-то Гуляевские Кошки...
Часами я мог бы стоять на набережной, смотреть, как швартуются корабли, как уходят в море рыбачьи сейнеры, как плавно идут по кругу огромные стрелы высоченных портовых кранов. Но подолгу стоять мне было нельзя - мама все-таки беспокоилась. Я уходил на набережную чаще всего, когда мама посылала меня в булочную за хлебом. Здесь, в Архангельске, тоже было голодно, но все-таки и хлебный паек побольше, и рыбку кое-какую дают, а иногда тюленину. После того, что мы в Ленинграде ели, эта тюленина прямо деликатес, хоть и запах у нее - нос затыкай. Мама не сразу привыкла к этому запаху и даже плакала от досады. Отец сердился: "Скажи, пожалуйста, быстро же вы заелись. Питер позабыли?" Тюленина тюлениной, а голодал Архангельск тоже крепко. Они тут все здоровые, рослые, сильные ребята - наверно, поэтому им особенно трудно. ...Однажды я стоял, облокотившись на перила деревянной балюстрады, и смотрел на реку. Внизу у самой кромки воды на старой перевернутой лодке сидели двое парней - один побольше, другой поменьше. Я к ним не особенно присматривался, и, когда маленький свистнул и помахал мне рукой - дескать, спускайся, - я удивился: в Архангельске я никого из ребят еще не знал. Батя, правда, говорил, что народ здесь хороший - добрый и отзывчивый. - Чего вам? - спросил я дружелюбно. - Давай сюда! - крикнул парнишка. - Покажем чегой-то. "Ладно, - думаю, - надо же наконец знакомиться". Перелез через перила и по невысокому, но довольно крутому откосу спустился к реке. - Привет, - сказал я. - Чего покажете? Парни молчали и разглядывали меня с ног до головы. Я тоже на них смотрел. Один здоровый, совсем белобрысый, с носом картошкой, толстогубый, глаза маленькие, словно заплыли. Рубашка на нем грязная и залатанная, ворот расстегнут, тельняшка тоже не очень-то чистая. На флотских клешах ремень с блестящей медной бляхой. Только пистолета за поясом не хватает и повязки черной на глазу. Второй - ростом пониже меня, но крепкий такой. Глаза веселые, хитрые. На голове выгоревшая пилотка солдатская, а из-под нее черный чубчик. - Садись, - добродушно сказал он. Я хотел сесть, но посмотрел на днище лодки и раздумал: очень уж грязное, в ржавых и черных маслянистых пятнах. - Ладно, постою, - сказал я. - Чис-с-стенький, - шепеляво сказал "пират" и усмехнулся. - Брючки замарать боишься? Он пожевал губами и вдруг плюнул прямо мне на ботинок. - Ты чего? - растерянно спросил я. - Эт-та он шутит, - весело сказал второй, - а ты давай садись, не стесняйся. - Он встал и подошел ко мне. Я положил авоську на битые кирпичи, подобрал обрывок газеты и нагнулся вытереть ботинок. Обидно было до чертиков. Будь я покрепче, ну, хотя бы как перед самой войной, я бы этому губошлепу показал два прихлопа, три притопа, а сейчас меня и верно от ветерка шатает - дистрофик... Когда я выпрямился, чернявый в пилотке стоял по другую сторону лодки и в руках у него была моя авоська. У меня в глазах потемнело: вспомнил сразу, как однажды в Ленинграде вот так же я стоял у забора, а от меня с моей авоськой, в которой был хлеб на три дня для всей нашей семьи, уходил, не оглядываясь, долговязый тощий парень... - Чего у тебя там? - спросил тот, в пилотке, и пощупал сверток. - Х-хлеб, - сказал я, заикаясь. - Годится, - быстро сказал губастый и встал. - Айда, Шкерт, - кивнул он дружку, и они, не оглядываясь, побежали к откосу. - Стойте! - крикнул я и побежал за ними. У самого откоса губошлеп остановился, снял ремень, намотал его на руку бляхой наружу и пошел на меня, а тот - как его, Шкерт - уже перелезал через балюстраду. - Что вы делаете?! - заорал я. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|