Владимир Ковалевский: трагедия нигилиста :: Резник Семен Ефимович
Страница: 2 из 180 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕСкажи, как прекрасны твои небеса, 01.07.10 - 09:51 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Владимир Ковалевский: трагедия нигилиста :: Резник Семен Ефимович
Я хотела его взять к себе, но говорят, это невозможно, так как я родственных прав никаких не имею. Обратилась к некоторым знакомым профессорам, и, я надеюсь, что, так как он принадлежал, как ученый, корпорации университета, то позаботится университет, чтобы ему был отдан последний долг в приличной форме.
Пожалуй, Александр Онуфриевич никогда не простит нам, что мы лишили его утешения отдать последний долг покойному. Не знаю, право, как лучше поступить, я думаю, все-таки нельзя ему говорить; посоветуйтесь об этом с Татьяной Кирилловной». 4 Газета «Московские ведомости». Продолжение той же заметки. «На столе между разными бумагами оказалась записка на имя некоего г.Языкова, объясняющая, что г.Ковалевский лишил себя жизни вследствие стесненных обстоятельств и что главной причиной были дела товарищества „Рагозин и Комп“, где он состоял более года директором». 5 В.О.Ковалевский – А.И.Языкову. Предсмертная записка, недописанная и неподписанная. Оригинал не обнаружен. Воспроизводится по рукописной копии. Найдена нами в следственном деле товарищества «Рагозин и К°», хранящемся в городском архиве г.Москвы. «Мой дорогой друг и товарищ Александр Иванович! Для охранения сколько-нибудь моей памяти прошу тебя, когда меня не будет, напечатать мое последнее заявление. Одну из главных причин моего конца составляет расстройство дел, особенно то, которое вытекло из моего участия в Тов[ариществе] Рагоз[ин] и К°. Будучи в течение года и 10 месяцев членом правления, я могу по совести сказать, что не сделал умышленно ни одного злоупотребления, а старался всячески ограждать интересы дела и пайщиков. Но, веря в [два слова неразборчивы] в надежде поправить свои дела я неосторожным образом покупал паи товарищества, занимая деньги и у родных и отчасти в кассе самого товарищества – в полной надежде залогом паев вернуть взятое. Между тем дела быстро пришли в расстройство и если даже вычесть – …». (На этом записка обрывается.) 6 Александр Онуфриевич Ковалевский – Илье Ильичу Мечникову. Одесса, 29 мая 1883 года. «Дорогой Илья Ильич. Я до сих пор не оправился от постигшего меня горя и первое время чувствовал себя очень плохо […]. Он умер почти что накануне отъезда в Одессу. Уже корреспонденция его была адресована в Одессу; он вел переговоры о своей докторской диссертации, но перед самым отъездом, не желая бросать свое дело с Рагозиным на произвол судьбы, по совету [своего друга адвоката] А.И.Языкова, начал составлять письменное изложение своих отношений к Товариществу. Это возобновление в памяти всех фактов показалось ему столь мрачным, что его больная голова (в смысле намученной и натревоженной жизнью последнего года) не выдержала и он решил покончить сразу». 7 Мария Мендельсон. Воспоминания о Софье Ковалевской. Париж. «Она не хотела ни с кем видеться. Опустив шторы в своей комнате, она сидела одна в темноте и плакала […]. С того момента, как ей вручили роковое письмо, она не ела ничего. Ее состояние начинало внушать опасения. Пригласили доктора, но Софья не приняла его. Наконец, на пятый день, истощенная горем и продолжительным постом, она лишилась сознания. Этим обстоятельством воспользовался врач, насильно открыл ей рот и ввел таким образом в организм немного пищи. После этого больная уснула […]. Когда я пришла на шестой день […] меня ввели к Софье. Я нашла ее бледной, исхудавшей. Ее глаза напоминали глаза умного послушного ребенка. Она была всецело поглощена разрешением какого-то математического вопроса. Эта проблема была чисто отвлеченного характера и давала ей возможность забыть об ее горе, казалось, немного оживила ее истощенный организм, поддерживала ее порывом умственного труда. В течение следующих дней к ней вернулось полное сознание. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|