Абсолютная пустота (предисловие)   ::   Лем Станислав

Лем достаточно сметлив, чтобы предвидеть подобный упрек, и решил парировать его - предисловием. Поэтому в "Автозоиле" он жалуется на убожество средств, которыми располагает прозаик, вынужденный, подобно мастеровому, обстругивать описания типа "маркиза вышла из дому в пять". Но настоящее мастерство не бывает убогим. Лем испугался трудностей, что ждали его при написании трех романов, названных мной для примера, и предпочел увернуться, как-нибудь выкрутиться, не рисковать. Заявляя, что "каждая книга - кладбище сонма других, которые она вытеснила и тем погубила", он дает нам понять, что идей у него больше, чем биологического времени (Ars longa, vita brevis [искусство долговечно, жизнь коротка (лат.)]). Но первоклассных, многообещающих идей в "Абсолютной пустоте" не очень-то много. Есть там, как уже говорилось, демонстрация трюков, но все это - шутки. Я, однако, подозреваю тут кое-что посерьезнее, а именно тоску по невоплотимому.

В том, что я не ошибаюсь, убеждает меня последняя группа рецензий, таких, как "De Impossibilitate Vitae", "Культура как ошибка" и - прежде всего! - "Новая Космогония".

"Культура как ошибка" ставит с ног на голову воззрения, которые Лем высказывал не единожды, как в беллетристических, так и небеллетристических книгах. Технологический взрыв, заклейменный там как могильщик культуры, здесь объявляется освободителем человечества. Вторично Лем оказывается отступником в "De Impossibilitate Vitae". Пусть нас не вводит в заблуждение забавная абсурдность необозримых причинно-следственных цепочек семейной хроники: за комизмом анекдотических историй кроется атака на святая святых Лема - на теорию вероятностей, то есть на категорию случайности, лежащую в основе всех его широкомасштабных концепций. Атака ведется в шутовском колпаке, что должно затупить ее острие. Но была ли она хоть на минуту задумана не как гротеск?

Эти сомнения снимает "Новая Космогония", поистине piece de resistance, главное блюдо книги, укрытое в ней наподобие дара троянцев. Шуткой ее не назовешь, мнимой рецензией - также; что же это такое? Для шутки она чересчур тяжела, обвешана слишком массивной научной аргументацией известно ведь, что Лем энциклопедию съел и стоит его потрясти, чтобы посыпались логарифмы и формулы. "Новая Космогония" - это вымышленная речь нобелевского лауреата, рисующая революционную картину Вселенной. Если бы я не знал ни одной книги Лема, кроме этой, я еще мог бы предположить, что перед нами шутка для тридцати посвященных на всем белом свете, то есть для физиков и прочих релятивистов. Но это кажется маловероятным. А значит?.. Подозреваю опять-таки, что автора осенила гипотеза - и он ее испугался. Понятно, он никогда не признается в этом, и никто не докажет, что идею Космоса как Игры он принял всерьез. В случае чего он может сослаться на несерьезность контекста, на само название книги ("Абсолютная пустота" - то есть речь "ни о чем"); впрочем, лучшее убежище и отговорка - licentia poetica [поэтическая вольность (лат.)].

И все же я думаю, что за этими текстами кроется нечто серьезное. Вселенная как Игра? Интенциональная Физика? Почитатель науки, падающий ниц перед ее св.Методологией, Лем не мог открыто выступить в роли ее первого ересиарха и вероотступника, а следовательно, не мог изложить эту мысль где бы то ни было как свою собственную. А сделать "Игру в Космос" стержнем сюжетной интриги значило бы написать еще один, неизвестно какой уж по счету "нормальный" научно-фантастический роман.

Что же ему оставалось? Рассуждая здраво - ничего, кроме молчания.