Аутосонидо   ::   Берковец Иржи

---------------------------------------------

Берковец Иржи

Аутосонидо



Иржи Берковец

Аутосонидо

Ключ загремел в замке, тяжелые кованые двери со скрипом открылись, и Педро вошел. В узкой сводчатой комнате было почти темно. Луис высек огонь. Мерцающий свет озарил голые стены, сверкнул на струнах лютни, висевшей над убогим ложем, и упал на темные корешки книг, аккуратно расставленных в нише. Педро подошел к окну. Из патио доносился сильный пряный запах кампанулы, на угасающем кобальте горизонта заблистали первые звезды.

Тихий аккорд, прозвучавший навстречу спускающейся ночи, задрожал и вылился в новую гармонию: звуки, вначале еле слышные, постепенно усиливались, слетая со струн под волшебной рукой мастера. Только один человек во всей Таррагоне мог так исполнить "Фантазию" Сантильяны - Луис Агиляр.

Педро оглянулся. Лютня висела на стене. В углу, у стола, Луис склонился над небольшой деревянной шкатулкой с круглой рифленой крышкой, из которой торчало диковинное приспособление, заканчивающееся пергаментной воронкой. Крышка медленно вращалась, и из аппарата неслись звуки лютни Агиляра.

Луис с улыбкой посмотрел на пораженного Педро. Затем нажал на какой-то рычажок, диск остановился, и музыка сразу оборвалась. Луис ловко снял диск, положил на его место другой, и тот, щелкнув, пришел в движение.

Педро застыл на месте. Ему казалось, что в мгновение ока комната наполнилась топотом и кашлем толпы. Следом зашумел ошеломляющий поток человеческих голосов. Педро зашатался, с трудом удержав крик ужаса. С широко раскрытыми глазами, почти теряя сознание, он дрожал, весь во власти необычного ощущения.

Лишь спустя несколько минут Педро осознал, что слышит пение, да он уже разбирал слова "Kyrie eleison" [Господи, помилуй (греч.)]. Голоса скрещивались и сливались, то приближаясь, то удаляясь, усиливались и ослабевали. Похоже на хорал в храме Тринидада, мелькнуло в голове Педро, ну, конечно, вот сложный переход басовой партии... да ведь это...

- Мистерия из Элхе, - вздохнул он облегченно.

- Рад, что ты узнал произведение и место, где оно исполнялось, - сказал Луис, когда музыка отзвучала и в комнате стало удивительно тихо.

- Разумеется, это церковь в Элхе, помещение с прекрасной акустикой, где ясно слышны все слова песнопения; Поэтому-то я и решил испытать аппарат именно там. В Элхе я участвовал в хоре на пасхальном богослужении. На репетициях мне удалось спрятать записывающий аппарат под кафедрой.

Только сейчас Педро пришел в себя.

- Открой же мне наконец, что это за чудесный аппарат, который может вобрать в себя и вновь издать звук лютни и человеческого пения?

- Это мое аутосонидо, - улыбнулся Агиляр, - плод давней мечты, долгих размышлений, попыток и трехлетнего упорного, неустанного труда. Погляди! Луис развернул на столе чертежи и рисунки. - Вот механизм, который передает звук спиральным углублениям на вращающейся пластинке, покрытой особой древесной смолой... Вначале я крутил их вручную, но, когда дон Эстебан привез мне из Германии "el huevo de Norimberk" [яйцо из Нюрнберга (исп.)], карманные часы магистра Петра Геле, я использовал их скрученную стальную упругую пружинку как источник равномерного движения... видишь, заводится вот здесь этим ключом!

Педро с жадностью просматривал чертежи.

- Да, конечно... хитроумно... и при этом удивительно просто, воронка заканчивается пленкой с острым кончиком... Скажи на милость, как ты до этого додумался? Я имею в виду принцип устройства, понимаешь?

Агиляр вытащил откуда-то запыленную бутылку манзанильи.

- Это длинная история, - сказал он, когда друзья пригубили доброе вино из Санлакура, - она началась еще во времена моего ученичества в Альмерии.