Гостья из прошлого   ::   Никольская Наталья

Так будет надежнее!

Я лежала и периодически прихлебывала из бутылки, и мучили меня угрызения совести. В самом деле, мальчик с улицы, без родителей, пережил такой стресс… А я на него так налетела! Нужно понимать, что он из неблагополучной семьи и, ясное дело, привык к выпивке в своих подвалах и всяких блат-хатах…

А я, взрослая женщина, психолог, так на него накричала. Он, наверное, плачет. Нужно пойти и пожалеть его. Немедленно. И даже попросить прощения за свою грубость.

В это время до меня донесся какой-то подозрительный запах.

Я поскорее встала, накинула шлепанцы и вышла в зал. То, что я там увидела, повергло меня в шок: Коля лежал на диване и самым нахальным образом пускал дым в потолок! Он набрал из пепельницы окурков, оставленных Полиной, скрутил из них самокрутку и теперь курил эту гадость! Самокрутка отчаянно смердела на всю комнату.

– Эт-то что же такое? – побледнев, спросила я.

Колька быстро повернул голову в мою сторону.

– А что, покурить нельзя? – спросил он хмуро.

– Нельзя, – ответила я, вырывая у него самокрутку. – Вот будешь жить в собственном доме – делай, что хочешь! А здесь – нельзя! Я тебе запрещаю, раз и навсегда! Пока я за тебя отвечаю! И слава богу, что пока!

Последнюю фразу мне не стоило говорить, ой, не стоило!.. Но слово, как известно, не воробей. И не извиняться же мне теперь перед ним! Так всякий авторитет можно потерять!

– Ложись спать! – ледяным тоном проговорила я и, резко повернувшись, ушла в спальню.

Там я спокойно попила из бутылки и крепко уснула. Разбудил меня телефонный звонок, как мне показалось, где-то в шесть утра.

Я подскочила на постели и схватила трубку:

– Алло!

– Оля, это я, – услышала я голос сестры. – Мне может

понадобиться твоя помощь, так что ты, пожалуйста, поторопись. Я сейчас за тобой заеду.

– Хорошо, – поспешно ответила я и кинулась в зал. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что уже девять часов. Еще больше я удивилась, когда перевела взгляд на Колину постель – она была пуста!

Я заглянула в ванную и даже в туалет. Никого. Я прошла в кухню, подумав, что, может быть, мальчик проголодался и теперь завтракает. Но и в кухне никого не было.

Я опустилась на стул, чувствуя какую-то противную слабость в ногах. Все понятно, Коля просто ушел от меня. Он обиделся на мои слова и ушел. И теперь мне совсем незачем жить.

От испытанного удара я не могла прийти в себя. Потом собралась с силами и вернулась в свою комнату. Там я извлекла из-под подушки оставшийся «Мускат» и стала запивать им свое горе.

Боже мой, боже мой, вот так всегда! – терзалась я, теперь уже совершенно легально приканчивая бутылку и совсем забыв о Полине. Вернее, я помнила о ней, но просто понимала, что теперь в реализации ее планов нет никакого смысла. Поэтому единственное, что остается – это сидеть и тупо пить вино. И мучиться угрызениями совести.

Бутылка опустела очень быстро и я полезла по своим затаркам. Как ни странно, но тайник в буфете оказался пуст,

хотя я точно помнила, что там оставалось граммов двести ба-

бушкиной наливки.

Я сунулась в другое место, уже терзаемая смутными подозрениями. Второй тайник также оказался пуст. Такого удара я уже не смогла перенести и пошла на балкон вдохнуть свежего воздуха.

На балконе я вдруг увидела… Колю! Коля сидел на полу и сосредоточенно пытался распечатать бутылку коньяка. Рядом с ним лежала пузатенькая бутылочка из-под наливки.

Я и обрадовалась и разозлилась одновременно. Обрадовалась, потому как оказалось, что окаянный мальчишка и не думал от меня убегать, а огорчилась по той же причине. Особенно взбесила меня пустая бутылка из-под так любимой мною наливки.

Я схватила пацана с пола и начала яростно трясти его как грушу.