Биориск   ::   Фиалковский Конрад

- Вы попали ко мне без труда?

- Ваша лечебница - крупный центр. Известный на весь континент.

Эгберг криво усмехнулся.

- Скорее институт, профессор. То, что я иногда принимаю богатых пациентов, еще ни о чем не говорит. Я должен содержать все это. Но прежде всего институт. Мы проводим интересные исследования, которые в определенном смысле являются продолжением того, над чем мы когда-то работали вместе.

- Я уже давно не имею ничего общего с ними. К счастью, не имею.

- Я вижу, что вы уже не оперируете. - Эгберг посмотрел на руки Мольнара.

- Я не хирург и не невролог. Сейчас я бы не удержал в руках скальпель. - Он поднял руки, чтобы Эгберг мог рассмотреть их. Мольнар знал, что они потрескались и что смазочное масло черными пятнами въелось в кожу. Мне сказали, что вы отошли от нашей профессии. Сначала я надеялся встретить вас на каком-нибудь конгрессе или конференции...

- Что мне там делать? Тогда я порвал, с этим окончательно. Но о ваших успехах я постоянно читал в газетах рядом с новостями спорта и хроникой несчастных случаев, - добавил он, чтобы Эгберг правильно понял его,

Подали холодные закуски. Человек, который прислуживал за столом, сделал это неловко. Это был мужчина могучего телосложения, с трудом, втискивающийся в свой костюм. Мольнар представил себе, как тот кулаком попадает ему в живот.

- Мы часто вспоминали вас. - Эгберг уставился в какую-то точку над головой Мольнара. - Хотя ваше решение уже ничего не могло изменить, оно, несомненно, свидетельствует о вашем мужестве..

- Не будем преувеличивать. Просто в какой-то момент я понял, что мне там уже нет места. Вот и все.

- Так поступили бы немногие. Ну, за ваше здоровье, профессор. Вы пьете?

- Иногда. Моей воли хватает только на то, чтобы не курить. - Он поднял бокал белого вина.

Когда подали форель, он наконец решился. Раньше Мольнар отложил быразговор до кофе, но теперь он подумал, что может не так строго придерживаться требований этикета, принятого в свете, к которому больше не принадлежал,

- Вы догадываетесь, доктор, почему я пришел к вам! - спросил Мольнар.

Тот кивнул.

- Не подумайте, что я решился на это после появления первых симптомов. У меня было уже два инфаркта, а третий - вопрос нескольких дней. Я все же немного остaлся врачом. Третий мне уже не пережить. При состоянии моих тканей речи о трансплантации не может быть. Вероятность возвращения к нормальной жизни - почти нулевая. Провести еще год или два а больнице... Меня это не устраивает.

- Одним, словом, вы хотите получить искусственное сердце?

- Да.

- И стать киборгом.

- Ну... да.

- И это при ваших-то взглядах?

- Доктор, я сам ммплантировал первые экземпляры подобных устройств. Мои возражения касались мозга и только мозга. Вы, наверное, помните это?

- Конечно. Вы были известны как сторонник ограниченной киборгизации. Сердце - пожалуйста, печень иди почки - сколько угодно, но только подальше от мозга. Такими были ваши взгляды, профессор.

- Да, и я не изменил себе.

- Если бы вам тогда удалось отстоять их, наш институт сегодня был бы заштатным провинциальным учреждением, а я... может быть, я пробавлялся бы пересадками сердца в какой-нибудь второразрядной клинике.

- Вы тогда сделали все, чтобы помешать мне.

- Вы правы. Но это не так важно, Если бы не было меня, нашелся бы кто-нибудь другой. Прогресс невозможно остановить.

- Вы уверены, что это прогресс?

Эгберг не ответил. Он допил свой бокал, и они немного помолчали.

- Итак, доктор, вы уже знаете, что мне нужно, - сказал Мольнар и отодвинул еще полную тарелку. Он чувствовал, как боль нарастает внутри его. - Мне противопоказано вспоминать об этом. Я уже не профессор. Меня не занимают эти проблемы. Я обычный старый электромеханик из мастерской каботажного плавания, который хочет, чтобы ему пересадили искусственное сердце.