Чемпион   ::   Даль Роальд

Теперь представь - идет себе фазан и склевывает одну за другой изюмины, а когда доходит до ямки, то сует туда голову, чтобы сожрать изюм. Вот и все! У него на голове бумажный колпачок, и он ничего не видит! До чего только некоторые люди не додумаются! А, Гордон?

- Твой папа был гений.

- Так что выбирай. Как тебе больше нравится, так сегодня и сделаем.

- Все-таки, тебе не кажется, что все эти методы немного сыроваты?

- Сыроваты? Боже мой! А у кого в доме был жареный фазан почти каждый день последние шесть месяцев, и все это не стоило ему ни пенни?

Он повернулся и зашагал к дверям мастерской. Его очевидно задело мое замечание.

- Подожди минутку, - сказал я, - не уходи.

- Ты идешь со мной или не идешь?

- Да, только я хотел у тебя спросить... У меня есть одна идея...

- Можешь оставить ее при себе. Ты в этом ничего не понимаешь.

- Помнишь пузырек со снотворным, который мне дал док, когда у меня болела поясница?

- Ну, помню.

- Как ты думаешь, подействуют они на фазана?

Клод прикрыл глаза и снисходительно покачал головой.

- Дай договорить.

- Тут нечего говорить, - сказал он, - никакой фазан не станет клевать эти дурацкие таблетки. Разве непонятно?

- Ты забываешь об изюме, - сказал я ему. - Теперь послушай. Берем изюмину.

Размачиваем. Бритвой чуть-чуть надрезаем с одной стороны. Потом немного выдавливаем содержимое. Открываем одну облатку и засыпаем оттуда в эту изюмину весь порошок. Теперь берем иголку с ниткой и очень аккуратно зашиваем надрез, и...

Краем глаза я заметил, как у Клода приоткрылся рот.

- И, - сказал я, - теперь мы имеем обычную с виду изюмину, в которой находится два с половиной грана секонала. И уж поверь мне, от такой дозы вырубится взрослый мужчина, не то что птица.

Я помолчал секунд десять, чтобы не испортить эффект.

- Кроме того, с таким методом мы могли бы достичь серьезных результатов. Мы смогли бы приготовить хоть двадцать изюмин; вечером, на закате, разбросать их на месте кормежки и спокойно уйти. Через полчаса можно возвращаться, снотворное начнет действовать, а фазаны к этому времени рассядутся на ночь на деревьях и начнут засыпать. Никакой фазан, съевший хотя бы одну изюмину, не удержится на ветке. Милый мой, они посыпятся с деревьев, как яблоки, а нам останется только их подбирать.

Клод смотрел на меня, не скрывая восхищения.

- Ого, - прошептал он.

- К тому же, нас никогда не поймают. Мы будем гулять по лесу, роняя по дороге изюм, и даже если за нами станут следить, все равно ничего не заметят.

- Гордон, - сказал он, положив мне руку на колено и глядя на меня огромными и яркими, как звезды, глазами, - если это сработает, то произведет революцию в браконьерстве.

- Очень рад это слышать.

- Сколько у тебя осталось таблеток?

- Сорок девять. В бутылочке было пятьдесят, я принял одну.

- Сорок девять не хватит. Нам нужно как минимум двести.

- Ты с ума сошел!? - воскликнул я.

Он медленно отошел к двери и остановился в дверном проеме, спиной ко мне, уставившись в небо.

- Меньше, чем двести никак нельзя, - тихо проговорил он. - Нет смысла возиться, если на двести не наберется.

"Что за бред, - подумал я, - чего он хочет?"

- Последний шанс перед открытием сезона, - сказал Клод.

- Больше мне их неоткуда взять.

- Ты ведь не хочешь возвращаться с пустыми руками, правда?

- Но зачем так много?

Клод обернулся и посмотрел на меня невинными глазами.

- Почему бы нет? - мягко проговорил он. - Ты что, против?

"Да, - подумал я, - он, кажется, хочет испортить мистеру Хейзелу открытие охотничьего сезона!"

- Достанешь двести таблеток, тогда будет смысл этим заняться.

- Неоткуда.

- Но попробовать-то ты можешь?

Открытие сезона всегда происходило первого октября, и было значительным событием.