Игроки из Гран-Кафе   ::   Сименон Жорж

Госпожа Мегрэ была замечательной женщиной, она не нуждалась ни в ком, чтобы быть счастливой, и могла провести весь день на кухне или кладовой наедине со своими думами. Но думала ли она?

Довольно! Он не хотел быть злым. Однако бывали дни, когда атмосфера «Гран-Кафе» казалась особенно мрачной и он чувствовал себя здесь как цепной пес. Неужели он покинул набережную Орфевр, чтобы играть с этими славными увальнями? Ему давали только пять минут передышки, а если он опаздывал, ненавистный мальчишка с визгливым голосом — сын ветеринара, рыжий, как и его отец, — уже кричал у калитки сада:

— Вас ждут «эти из „Гран-Кафе“!..

Довольно! Хватит этих карт! Никогда в жизни! Сыграть бы только мизер…

— Что там? — спросил Урбен у позвавшей его жены.

И он пошел к ней. Они о чем-то тихо говорили. Мегрэ подумал, что бедный Урбен женился на очень неприятной женщине, а его связь с Анжель, если она существовала, тоже была, похоже, не слишком-то веселой.

Что ж, это жизнь! Если присмотреться повнимательней, повсюду, в маленьких городках на Луаре, Шере или Роне, жизнь течет одинаково, разница только в мелочах.

На юге Мегрэ играл бы в шары, а в Лилле — в кегли…

— Ты проиграл!.. — сказал мэр, вставая и вытирая усы, всегда влажные, как усы спаниеля.

Что же касается порядка окончания игры… Мясник и Мегрэ были двумя проигравшими. Бывший комиссар подошел к стойке, где расплатился и дал Анжель франк на чай… Другие давали только десять су, но для проигравшего была своя такса, ничего не поделаешь…

Тем не менее была одна важная деталь… Мясник, чтобы заплатить, сначала вытащил свое портмоне и, показывая всем, какое оно набитое, настолько, что из него торчали тысячефранковые банкноты, забормотал:

— Видите, мне нужно к нотариусу…

Доктор и аптекарь, оба молодые, один блондин, другой брюнет, как всегда, играли в бильярд, а вечером вместе со своими женами садились за бридж.

— Доброй ночи, комиссар!

— Всем до свидания!..

И это все?

Сунув руки в карманы, Мегрэ зашагал по темной улице. В бакалейной лавке еще горел свет, но лампы в витрине уже погасили. Он должен был дойти до третьего газового фонаря, а затем повернуть направо. Он уже почти достиг цели, как его обогнала машина мясника и остановилась, поджидая.

Это было необычно. Бывший комиссар подумал, что мясник хочет что-то ему сказать.

— Как вы думаете, могу я зайти к нотариусу домой, если контора уже закрыта?

— Ну… Если он вас знает…

— Что ж!.. До свидания…

Потом Мегрэ должен был бы это вспомнить. Кузов грузовичка был окрашен под камуфляж. Машина скрылась в ночи, светя задними огнями. А Мегрэ повернул направо, как обычно, привычным жестом толкнул дверь и принюхался, как он делал это каждый вечер, к запахам на кухне.

Пахло кроликом, редким лакомством в эту пору: один фермер из Клери устроил накануне охоту на кроликов, опустошавших его поля.

— Ты выиграл?

— Проиграл.

— По-моему, ты слишком часто проигрываешь, чаще, чем следовало бы. Тебе не кажется, что остальные мошенничают?

Честная госпожа Мегрэ подозревала даже этих из «Гран-Кафе»!

— Да нет… Это стоит мне всего четыре франка пятьдесят каждый вечер…

— Ну, если это тебя развлекает…

На самом деле он не развлекался, но не мог ей этого объяснить. Это стало страстью, необходимостью, в общем, потребностью, которая возникала у него в определенный час и от которой он испытывал примерно такое же чувство стыда, как наркоман или неизлечимый пьяница.