Цитадель Огня (Последняя Руна - 2)   ::   Энтони Марк

Макс припарковал потрепанный зеленый пикап Тревиса позади салуна, и наступил день, когда Тревис набрался смелости и попытался его завести. Он вставил ключ в замок зажигания и весело рассмеялся, когда мотор тихонько заурчал и ожил.

И вот потянулись дни, наполненные заботами о "Шахтном стволе". Книжный клуб Мойры Ларсон продолжал собираться в салуне каждую неделю - только теперь напыщенные романы о классовой эксплуатации сменили остроумные, живые произведения Ивлина Во. Пижонистые ковбои с ранчо перешли с солодового виски на мартини. А Молли Накамура по-прежнему терпеливо учила посетителей бара складывать жесткие листки бумаги так, чтобы из них получались хамелеоны и обезьянки, и, как и прежде, умудрялась несколькими ловкими движениями превратить мутанта в произведение искусства.

Короче говоря, Тревис легко и с удовольствием вернулся к своей прежней жизни.

Время от времени, вытирая стойку бара, подметая пол или собирая пустые стаканы из-под пива, он вдруг ловил себя на том, что смотрит в окно, на скалистые склоны гор и думает о ветре, который там разгуливает. И о странствиях.

Твое странствие подошло к концу, Тревис. Ты вернулся домой, туда, где твое место.

Он открыл глаза и вздохнул. Над головой шипели электрические провода, по тротуару, весело резвясь и приплясывая, мчался мусор - разноцветный сверкающий предвестник непогоды.

Тревис подставил лицо спешащему в город ветру и приготовился отдаться во власть его прохладных, надежных объятий, вновь ощутить тысячи самых разных возможностей, которые ветер несет на своих крыльях. Затрепетала трава, растущая вдоль дороги, клочья газет распустили щупальца, принялись угрожающе шевелить ими, подчиняясь неистовым порывам, туристы отчаянно вцепились в свои шляпы с яркими значками...

... а потом опустили руки и зашагали дальше.

Одинокий порыв обжигающего ветра промчался по Лосиной улице и умер, тяжело вздохнув на прощание. Провода доиграли свою симфонию, трава снова погрузилась в неподвижный сон, а щупальца газет прильнули к тротуару.

На лбу Тревиса выступили капельки пота, которые тут же с радостью слизнул горячий воздух, оставив на коже сухие соленые следы. Не было ни прохладных объятий, ни тысяч возможностей. Только солнце продолжало поджаривать мостовую, деревья и землю под ногами, пока все вокруг не пропиталось ароматом древних, высушенных костей. Подобное случилось впервые. Такой жары, такого сердитого неба, такой безрадостной долины Тревису еще не приходилось здесь видеть.

Он поднял руку и погладил кусочек гладкой кости, висевшей на кожаном ремешке у него на шее. Ее поверхность прочертили три параллельные линии. Тревис медленно провел по ним пальцем. Да, словно он никуда и не уходил. Но ведь он знает, что это не так. И все в его жизни переменилось.

Тревис вздохнул, спрятал талисман и вернулся в салун.

ГЛАВА 3

Прохладный воздух "Шахтного ствола" ласково коснулся разгоряченного лица Тревиса. Он встал за стойку, открыл холодильник, достал бутылку лимонада и прижал ее к пылающей щеке. Первое ледяное прикосновение оказалось неожиданным, и он вздрогнул, но уже в следующее мгновение счастливо вздохнул и закрыл глаза.

- Знаешь, Тревис, люди сделали одно потрясающее открытие - пить гораздо легче и приятнее, если сначала снять с бутылки крышку.

- Люди такие зануды.

Макс фыркнул, и Тревис открыл глаза. Его помощник держал в руках поднос с чистыми стаканами.

- Странный ты какой-то, Тревис.

- Слава Богу. А то я уже решил, что начал терять форму.

Макс театрально закатил глаза и принялся расставлять стаканы.

Тревис скрестил на груди руки, прислонился к стене и стал с интересом наблюдать за тем, как работает его помощник.