Дело о двойниках   ::   Михановский Владимир Наумович

– Можно сделать подкладку из мелких пластинок, соединив их между собой.

– Пластик нельзя дробить.

– Почему?

– Потому что каждая пластина, по сути, представляет собой единую цепную молекулу.

– Ну и что? Молекулу можно расщепить…

– Да пойми же ты наконец! – взорвался Ньюмор. – Сколько раз можно повторять? Человек за все должен платить. Ничто на этом свете не дается даром, Таков, если угодно, основной закон природы, который забыл открыть сэр Исаак Ньютон. Мне ничего не остается, как исправить его ошибку. – Ньюмор прошелся по комнате. – Ты что же, – продолжал он, как бы отвечая на собственные мысли, – хочешь быть счастливым просто так? Не получится, брат.

Нет сомнения, он, Ньюмор, сам пошел бы на этот неслыханный опыт, если бы только подходил альфа-ритм его головного мозга. Ньюмор не раз доказывал бесстрашие – и не только другим, по и самому себе (что гораздо существенней). Когда дело доходило до экспериментов, Ньюмор становился одержимым, и никакие соображения не могли сдержать его. Да разве мало он на протяжении своей, внешне блистательной, а на самом деле такой нелегкой карьеры рисковал собственной жизнью? Разумеется, по доброй воле. В конце концов выгода – это потом. Главное теперь – создать «такую модель, которая могла бы впитывать в себя человеческие недуги.

Проблема необычайно трудна. Дай бог разрешить ее для начала в принципе. Ну, а потом можно будет подумать и о том, как обезопасить счастливца, избавившегося от всех напастей, от его блуждающего двойника. Другими словами, как снизить плату за счастье.

Ньюмор посмотрел на поникшего Арбена. Разведчик гибнет, прокладывая путь армии. Без риска нет победы. Должен же кто-то быть первым?

Никто не виноват, что именно Арбен оказался подходящим объектом. Единственным.

Ньюмор подошел к Арбену и опустил ему руку на плечо.

– Тебе предоставляется невероятный шанс, – горячо заговорил Ньюмор. – Ты будешь последним идиотом, если упустишь его.

– Может, поищешь кого-нибудь другого? – неуверенно произнес Арбен.

– Никто, кроме тебя, не подойдет, – замотал головой Ньюмор. – Ты знаешь, что такое биорезонанс?

Арбен кивнул.

– Так вот, ты находишься в резонансе с Альвой. Это редчайшее совпадение, одно на несколько миллионов, если не миллиардов. И то, что твои нервы расшатаны, – тоже плюс: ты легче поддаешься биозаписи. А в общем не хочешь – не надо.

– Ладно, я согласен, – с отчаяньем сказал Арбен.

– Давно бы так. Пошли.

Они пересекли лабораторию и остановились перед узкой бронированной пластиной, почти сливавшейся со стеной. Арбен подумал, что пластина напоминает дверцу сейфа.

– Для Альвы это все пустяки, – Ньюмор хлопнул по выпуклой поверхности. – Он проходит сквозь сталь, как сквозь масло. Просто не нашлось другого помещения, пришлось пока освободить склад радиологических инструментов. Да и чем меньше народу увидит его сейчас, тем лучше.

– А если он убежит? – Арбен дотронулся до дверцы, ощутив холодок металла.

– Не убежит. Я же тебе говорил, что изобрел на Альву управу – ионизированный пластик. Такая пленка для него непреодолимая преграда. На всякий случай я обклеил пленкой все изнутри. Сам увидишь. Да заходи, не бойся. Взорваться боишься? Вы с Альвой еще чужие, и он пока к тебе безразличен.

Ньюмор и следом за ним Арбен вошли в маленькую комнатушку без малейшего намека на окна. Стены равномерно светились – прозрачная желтоватая пленка пластика не задерживала света. Арбен заметил, что ни один предмет в комнате не отбрасывает тени. Он быстро огляделся. Непонятная установка, обросшая проводами датчиков, словно старая лодка – водорослями. Старый катодный осциллограф на треножнике… На стене раковина – из никелевого крана каплет вода, звонкие серебряные шарики.