Десант на Меркурий   ::   Биленкин Дмитрий

Аннотация: Герой повести — психолог Полынов, работающий в космосе. Он входит в состав первой экспедиции на Меркурий. Высадка на планету происходит почти буднично. Полежали в креслах, поволновались, а автоматы совершили посадку и все сделали за людей. И вообще, космонавтами овладевает «экскурсионное» настроение — ничего необычного не происходит. До поры до времени.

---------------------------------------------

Дмитрий Биленкин

Десант на Меркурий

(Приключения Полынова — 1)

* * *

В ответ на прикосновение Полынов замотал головой спросонья.

— Н-е-ет…

— Да проснись же, мы у цели, — настойчиво повелел голос.

Полынов открыл глаза. Над изголовьем возвышался Бааде. Торжественный, застёгнутый на все пуговицы. “Ему бы пошли эполеты, — почему-то решил Полынов, — золотые, огромные эполеты. С вензелями. Очень пошли бы”.

Вслух он сказал:

— Ты будишь так, словно меня ждут великие дела.

— А разве высадка пустяк? Не там ищешь ботинок, вот он.

Психолог промолчал.

Войдя вслед за механиком в рубку, он придирчиво оглядел её. Все как будто на месте — и огоньки над пультом, и ленивые кривые на экранах. Полынов досадливо щёлкнул пальцами. Шумерин ему не нравился. Капитан сидел сгорбившись, как вопросительный знак. Его пальцы с излишней поспешностью сновали по тумблерам анализатора. “Волнуется старик”, — подумал психолог. “Старику” не было и сорока лет.

Полынов зевнул. Сладко, шумно, так, чтобы на это обратили внимание. И сказал, как бы про себя:

— Значит, у меня снова заболит зуб.

Шумерин удивлённо обернулся. Из-за его плеча выплыл чёрный овал иллюминатора; в рубку глянула глухая ночь Вселенной.

— Что за чушь, какой ещё зуб?

— Верхний. Справа.

Шумерин глядел на психолога, ничего не понимая. С плеч Бааде слетели невидимые эполеты: от неожиданности механик приоткрыл рот.

— Больной зуб? — спросил он в замешательстве. — У врача? Космического? Ты шутишь…

— А я и не говорю, что у меня больной зуб, — уточнил Полынов. — Но когда включается тормозная установка, какая-то неучтённая вибрация заставляет резонировать нерв. И зуб болит. Паршивое ощущение: историческая минута, чужая планета, а герой-первооткрыватель хватается за щеку, как старуха.

— Почему ты не сказал об этом раньше? — возмутился Шумерин.

— А кой прок? Инженеры, в лице нашего уважаемого Генриха Станиславовича, месяц ходили бы вокруг двигателей, меня замучили бы анализами, а все могло окончиться тем, что в экипаж назначили бы врача, у которого зуб не резонирует.

Бааде расхохотался. Шумерин улыбнулся и посоветовал принять фенатин.

“Неплохо, — решил Полынов. — Тлетворный дух Тугаринова изгнан калёной метлой шутки”.

К психологам в космосе относились с иронией. Прежде всего потому, что редко кто замечал их работу. И не случайно: плох тот психолог, чья деятельность бросается в глаза. В этом были, конечно, свои минусы. Когда человека брали в полет на должность “врача-биолога-психолога”, капитанов несравненно больше интересовало, какой он врач и какой биолог. А результат? Помянув “тлетворный дух Тугаринова”, Полынов имел в виду вполне конкретный случай. Ситуация была точно такой же: чужая планета, посадка, нервная лихорадка пальцев… Психолог на том корабле был шляпой из шляп: хорошо зная Тугаринова, он тем не менее не удосужился провести профилактику. И в самый ответственный миг Тугаринов взял управление кораблём на себя! При посадке!

Тугаринова вовремя оттащили. Но секунда, когда капитан руководил спуском на Венеру, кое-кому стоила седины в волосах. Даже стажёру известно, что человек с его медлительной реакцией, неспешной сообразительностью просто не в силах сам, без участия автоматов посадить корабль на незнакомую планету.