Дорога, откуда не возвращаются   ::   Сапковский Анджей

Надел рубашку с окровавленным рукавом, кафтан, поднял с земли пояс с мечом, кошелем и манеркой, застегнул пряжку в виде драконьей головы.

— Что называется, повезло, — сказал он, не спуская с Висенны глаз. — Встретил ценительницу в самой чащобе, в междуречье Ины и Яруги, где легче встретить волколака или, что еще хуже, пьяного дровосека. Как насчет платы за лечение? С деньгами у меня худо. Может, люпиновый букет устроит? Висенна игнорировала вопрос. Подошла к самому столбу, задрала голову — доска была прибита на уровне глаз высокого мужчины.

— «Ты, что придешь с запада, — прочитала она вслух. Налево пойдешь — вернешься. Направо пойдешь — вернешься. Прямо пойдешь — не вернешься». Вздор!

— Вот и я так подумал, — сказал мужчина, отряхивай одежду. — Знаю я эти места. Если идти прямо, на восток, выйдешь к перевалу Торговцев, на купеческий тракт. И почему это оттуда нельзя вернуться? Что там, красавицы, которые непременно оженят? Водка такая дешевая, что сил нет уйти? Вольный город?

— Ты отвлекаешься, Корин.

Мужчина удивленно взглянул:

— Откуда ты знаешь, что меня зовут Корин?

— Ты сам сказал совсем недавно. Рассказывай дальше.

— Сказал? — Мужчина подозрительно глянул на нее. — Серьезно? Ну, может быть… Так о чем я? Ага. Читаю это я и диву даюсь, что за баран эту надпись нацарапал. Вдруг, слышу, кто-то у меня за спиной ворчит и бурчит. Оглянулся

— бабулька, маленькая такая, скрюченная, само собой, с клюкой. Спрашиваю, вежливо, что ей нужно. Она бормочет: «Голодна я, славный рыцарь, с рассвета во рту ничего не было». Ну, достал я кусок хлеба да половину вяленого леща, что купил у рыбаков над Яругой, даю старушонке. Она садится, жует, наворачивает, только кости выплевывает. Я тем временем изучаю этот диковинный дорожный указатель. Вдруг бабуля говорит: «Уважил ты меня, рыцарь, и награда тебя не минует». Только я хотел у нее спросить, откуда это она раздобудет мне эту самую награду, она говорит: «Подойди, я тебе скажу на ушко, важную тайну открою, как можно добрых людей от несчастья избавить, славу сыскать и богатство». Висенна присела рядом с ним. Он ей нравился, высокий и светловолосый, с энергичным подбородком. Он не смердел, как те мужчины, что ей обычно встречались. Висенна отогнала навязчивые воспоминания о том, что слишком долго странствует в одиночестве по лесам и дорогам.

Мужчина продолжал:

— Я и подумал: если бабка не врет, если у нее в голове остались мозги, может, и будет какая выгода для нищего вояки. Нагнулся и подставил ухо, как дурак. Если бы не навык, получил бы нож прямо в горло. Отскочил, кровь хлещет из руки, как из дворцового фонтана, а бабка прыгает с ножом, плюется, воет. Тогда я еще не понял, как все серьезно. Сгреб я ее, чтобы отобрать нож, и чувствую: это не старуха. Грудки у нее твердые… Корин глянул на Висенну: не покраснела ли она. Но Висенна слушала с вежливым любопытством.

— О чем я… Ага. Думал, свалю ее и отберу нож, но где там. Сильная, как рысь. Чувствую, вот-вот высвободит руку с ножом. Что оставалось делать? Отпихнул ее, выхватил меч… Она сама напоролась. Висенна молчала, приложив руку ко лбу, словно в задумчивости, потирала змеиную кожу.

— Висенна, все так и было. Ну да, это женщина, но чтоб мне провалиться, если это обыкновенная женщина. Едва она упала, тут же преобразилась. Помолодела.

— Видение, — сказала Висенна задумчиво.

— Что?

— Ничего, — Висенна встала и подошла к лежащему в папоротнике трупу.

— Ты только посмотри, — Корин стоял рядом. — Словно статуя с дворцового фонтана.. А была скрюченная, вся в морщинах, как столетняя. Чтоб мне на этом месте…

— Корин, — оборвала Висенна, — нервы у тебя крепкие?

— А? Причем тут мои нервы? Ну, если тебя это интересует, я на них не жалуюсь.

Висенна сняла со лба ремешок.