Доставка удостоенных   ::   Саймак Клиффорд Дональд

Многие годы он не расставался с портфелем, и теперь чувствовал себя слегка неодетым, словно его появление на публике без портфеля под мышкой является несколько непристойным.

Спускаясь по широким каменным ступеням здания, Лэнсинг услышал чьето приветствие, донесшееся с расстояния примерно в полквартала отсюда. Обернувшись в ту сторону, он увидел, что по дорожке наперерез ему спешит Энди Сполдинг.

Энди был старым и верным другом Лэнсинга, хотя присущее ему пустозвонство порой превращало его в надутого индюка. Энди занимался социологией и голова у него на плечах была хорошая - в ней вечно роилась масса идей. Единственная его беда заключалась в том, что он не мог удержать эти идеи при себе - как только ему удавалось загнать когонибудь в угол, он хватал несчастного за лацканы пиджака, чтобы тот не вырвался, наваливался на него, обрушивал на съежившуюся жертву град идей и, подхваченный могучим потоком своей неудержимой мысли, затевал спор с самим собой. В остальных отношениях он был добрым и верным товарищем, и Лэнсинг почувствовал удовольствие от такой встречи.

Остановившись у подножия лестницы, он подождал торопливо шагавшего Энди там.

- Давай-ка завернем в клуб, - с ходу предложил Энди. - Выпивка за мной.

2

Факультетский клуб находился на верхнем этаже здания Студенческого Союза. Стены в нем были сделаны из цельных стекол, начинавшихся от самого пола и доходивших до потолка, открывая вид на спокойное озерцо с аккуратно ухоженными берегами, обрамленное рощицей берез и сосен.

Лэнсинг и Энди уселись за столик у самой стены.

Сполдинг приподнял свой стакан и поверх него вопросительно взглянул на приятеля.

- А знаешь, - начал он, - я уже несколько дней думаю, как славно бы получилось, если б нас навестила очередная средневековая чума - вроде той, что в четырнадцатом веке свела в могилу треть населения Европы. Хотя, впрочем, новая мировая война или второй библейский потоп тоже подошли бы; годится все, что угодно, лишь бы эта штука заставила нас начать все заново, исправить ошибки, совершенные человечеством за последние тысячу лет или около того, и прийти к какой-нибудь иной социальной и экономической структуре. Чтобы у нас был шанс уйти от посредственности, шанс более здраво устроить свое общество. Система труд-зарплата уже устарела, вяжет нас по рукам и ногам, а мы продолжаем цепляться за нее...

- А не думаешь ли ты, - мягко возразил Лэнсинг, - что предлагаемый тобой метод чуточку грубоват?

Он вовсе не собирался спорить - с Энди никто и никогда не спорил, потому что на стороне Энди всегда был подавляющий перевес: он просто лез напролом, излагая свои мысли почти бесцветным голосом, выстраивая их в колонны и шеренги, каталогизируя их и разворачивая на всеобщее обозрение, как колоду карт.

Эдуард не хотел и не собирался спорить, просто он принял условия игры, согласно которым жертва - или жертвы Энди - должна была что-то бормотать в ответ.

- Вскоре мы внезапно осознаем, - вел свое Энди, - пока я не думал, почему именно придет это осознание - ну, словом, мы осознаем, потому что все человеческие попытки чего-либо добиться просто тщетны, поскольку направлены не туда, куда надо. Столетиями мы накапливали знания, добывая их во славу разума - но не более разумно, чем древние алхимики разрабатывали свои методы ради превращения обычных металлов в золото. Быть может, окажется, что все эти знания ведут в тупик, что за какой-то определенной чертой наши понятия просто-напросто утрачивают свой смысл и обращаются в пустой звук. А еще несколько лет спустя все прежние фундаментальные теории пространства и времени обратятся в прах; мы застрянем посреди груды обломков искореженных теорий и узнаем, что они ни на что не пригодны, потому что были таковыми с самого начала. И тогда обнаружится, что изучать Вселенную просто бессмысленно.