Джинния   ::   Черная Галина

– Я могущественная джинния, созданная из бездымного огня, а имя мне Акиса!

– Киса?! – не удержалась я. Кто-то сказал, что, если над галлюцинациями подшучивать, они исчезают быстрее...

– Акиса! Так меня назвали в честь матери моего отца. Но к чему тратить время на разговоры со служанками, рабынями, простолюдинками, да кто бы ты там ни была вообще... Мой долг велит поскорее найти моего благородного господина и повелителя!

– А зачем его искать, вон он идет, – едва не подавившись услышанным, буркнула я.

На пригорочек поднимался пьяный вникакую Вася. Шатаясь, спотыкаясь и матюкаясь, он зигзагообразными движениями наконец подошел к нам. Джинния, как она себя назвала, немного застопорилась и оторопела, вытаращив глаза на столь редкий экземпляр «басилея», но уже в следующее мгновение порхнула ему навстречу, изощряясь в велеречивости:

– О господин мой, услада моих очей и моего сердца! Твоя покорная рабыня явилась пред тобой и полна желания исполнять любые приказания моего сиятельного властелина. Однако прежде позволь сказать тебе то, чего я никак не могу утаить в своем сердце: у меня никогда еще не было столь прекрасного господина! Глаза твои – как два сияющих сапфира, чело словно из белоснежного каррарского мрамора, кудри твои из красного дерева, хранимого в Сулеймановых сокровищницах, твой...

– Щче-во? Хи-хи... Аглая, че э-т-той местной от меня надоть?! – невольно отступил наш староста.

– Служить тебе, о мой повелитель! – Сложив ладони, джинния низко поклонилась пьяному Васе (я едва не лопалась от прорывавшегося из меня хохота). – Исполнять все до единого твои желания, о великолепный, дабы облегчить нелегкий труд правителя и помочь тебе преумножить богатства и славу! Для меня нет невозможного, о сладкий, то есть славный мой господин...

– Э... гм, исче одна... щчокнутая, да? Эт шчто, твоя сестра? – «удачно пошутил» Вася, ухмыляясь и кивая на джиннию. По-моему, с киванием наш начальничек перестарался, так как потерял равновесие и начал заваливаться прямо на девушку.

– Нет, она явно к тебе заявилась, – ответила я, с интересом наблюдая, как моя новая знакомая заботливо ловит Васю, которого, похоже, совсем развезло (ну как можно пить самогон в такую жару!). На ее лице читалась готовность к немалым жертвам, но, видимо, все-таки не к таким... Ничего удивительного, у меня, например, за два метра голова кружилась от Васиного перегара.

Но иллюзии джиннии относительно «господина» развеялись окончательно, только когда тот, с трудом и не без ее же помощи вернувшись в вертикальное положение, громко обозвал несчастную «приставучей калмыцкой метелкой»! Повернувшись, грубиян поплелся в лагерь, прежде забрав у меня отчищенную пайдзу, за которой и приходил. Узнав, что она и вправду золотая, «как он и утверждал», Вася почти отрезвел от радости и, спотыкаясь, побежал хвастаться, тем более что такую ценную находку надо было сдавать под запись в отделение милиции в тот же день.

Девушка проводила его разочарованно-расстроенным взглядом, но уже через пару секунд выразительно уставилась на меня, не оставляя никаких сомнений в том, кого она выбрала новой жертвой. Я попыталась демонстративно отвернуться, сделав вид, будто решаю, за что взяться сначала: за дырявый медный сосуд, очень напоминающий ночной горшок, или за якобы серебряную ложку. Стоит лишь убрать с нее эту грязь, и наверняка... Хм... кажется, она все-таки алюминиевая, что подтверждает надпись «АЛС ц. 25 к. » ... М-да, не тот период эпохи, бывает...

– Как бы то ни было, но это ты освободила меня, потерев и даже отдраив до блеска мою басму. Поэтому, так и быть, я исполню два твоих желания, о счастливая, – с мрачным видом благодетельницы громко объявила девица.