Фарс, или Долой одиночество !   ::   Воннегут Курт

Было там и чего унаследовать: крепкий бизнес, удобные дома, верных слуг, горы фарфора, хрусталя, столового серебра, хорошие репутации, виллы на берегу озера Максинкаки.

Но чувство глубокого удовлетворения, которое семейство черпало в собственных недрах, постепенно иссякло. Не последнюю роль в этом сыграла и непредвиденная ненависть американцев ко всему немецкому. Произошло это за пять лет до моего рождения - в то время, когда Соединенные Штаты вступили в Первую Мировую войну.

Наша семья прекратила обучать детей немецкому языку. Больше не поощрялось увлечение ни немецкой музыкой, ни литературой, ни наукой, будто Германия была для нас такой же чуждой, как далекий Уругвай!

Нас лишили Европы, скудную информацию о которой мы кое-как получали в школе.

За короткий отрезок времени мы лишились тысячелетий. А впридачу еще - и десятков тысяч американских долларов.

Наша семья быстро теряла свое былое очарование - прежде всего в собственных глазах.

Поэтому ко времени, когда закончились Великая депрессия и Вторая мировая война, нам с братом и сестрой было раз плюнуть покинуть Индианаполис.

Ни одному из оставшихся там родственников не пришло в голову ни единого веского довода, чтобы заставить нас вернуться. Мы больше Не были связаны пуповиной с определенным местом на Земле. Мы пополнили число взаимозаменяемых винтиков великой американской машины.

И сам-то Индианаполис, некогда гордившийся своими собственными шутками, произношением, легендами, поэтами, грабителями, художниками, героями и галереями, стал взаимозаменяемым винтиком гигантской американской машины. Он пополнил число безликих населенных пунктов с автомобилями, симфоническим оркестром и непременной беговой дорожкой.

Так-то вот.

Мы с братом все еще нет-нет да наведываемся в Индианаполис. Происходит это по случаю похорон. Ездили мы туда и в прошлом июле - на похороны дяди Алекса Воннегута, младшего брата нашего покойного отца. Дядя этот был последним из могикан - из наших настоящих старозаветных родственников. Был он также из числа тех истинных американских патриотов, которые не боялись даже Бога и обладали вполне европейскими душами. Ему было восемьдесят семь лет. После него не осталось детей. Когда-то он закончил Гарвардский университет. Он был страховым агентом, а потом отошел от дел. Он также был одним из отцов-основателей клуба "Анонимный алкоголик города Индианаполис".

В некрологе, который напечатала местная газета, говорилось, что сам дядя никогда не пил. Вежливый реверанс, отзвук старых времен! Я-то знаю, что дядя пил. Правда, надо отдать должное, алкоголь, как правило, не влиял ни на его работу, ни на рассудок. В один прекрасный день дядя бросил пить, как отрезал. Представляю, как он сам объявлял себя на заседаниях клуба полным именем и лихо добавлял: "Я - алкоголик!". Того требовали правила.

Поэтому вежливое утверждение газеты о том, что дядя никогда не пил, предназначалось лишь для того, чтобы оградить нас, носящих ту же фамилию.

Несладко пришлось бы нам в Индианаполисе, получи огласку тот факт, что кто-то в семье закладывал за воротник.

Секретом было и то, что бабушка по отцовской линии умерла от рака.

Есть над чем задуматься!

И если уж дядя Алекс, убежденный атеист, в конце концов и оказался пред вратами рая, я просто уверен, что он сказал Святому Петру: "Меня зовут Алекс Воннегут. Я - алкоголик".

С него станется!

Меня осенило: дядя мой прибился к клубу А.А. из-за одиночества. Так он обрел новых родственников: братьев, сестер, племянников и племянниц в лице членов клуба А.А.

Известие о дядиной смерти настигло меня дома. Дом мой стоит в той части Манхэттена, которая называется "Залив черепах". Ума не приложу, каким ветром меня сюда занесло? Нет здесь никакого залива, нет и черепах...