Гражданин преисподней   ::   Брайдер Юрий

Аннотация: Этот мир его обитатели называли Шеолом, что одновременно означало и подземное царство, и неизведанное пространство, и просто могилу. Да и как еще было назвать мрачные подземелья, куда никогда не проникал солнечный луч и в которых оказались на долгие годы заперты люди, уцелевшие после глобальной катастрофы?

Но человек приспосабливается ко всему, и живой пример тому — Кузьма по прозвищу Индикоплав, который отлично ориентировался в катакомбах и даже сумел приручить стаю летучих мышей, сделав из них поводырей и помощников. Именно к нему и обращаются вожди враждующих группировок Шеола, когда решают предпринять экспедицию наверх…

---------------------------------------------

Юрий БРАЙДЕР, Николай ЧАДОВИЧ

ГРАЖДАНИН ПРЕИСПОДНЕЙ

Остается неясным, для чего Господь Бог создал левиафана. Возможно, это некий противовес роду человеческому, а возможно — его будущий владыка и судья.



Бериар Каермонский, теолог-мистик

СТАЯ

Кузьма ждать не любил, хотя, если честно признаться, вся его жизнь состояла из бесконечной череды ожиданий — иногда долгих, иногда не очень, но всегда тягостных. Впрочем, жаловаться было некому — тот, кто не умел ждать, погибал даже раньше того, кто не умел действовать решительно и быстро.

Привычки скрашивать ожидание жеванием «божьей смолки» у него так и не выработалась, а сон или даже легкую дрему в подобном месте мог позволить себе разве что самоубийца: слишком уж враждебным и непредсказуемым был окружающий мир. К примеру сказать, даже за тот недолгий срок, который Кузьма провел в этом тупичке, обманчиво неживое слоевище мха-костолома уже несколько раз пыталось спеленать его тело. Для человека, находящегося в полном здравии и трезвом рассудке, это были, конечно, мелочи, но все равно неприятно, когда тебя с вполне определенной целью начинает обволакивать чужая осклизлая плоть. Тьфу на вас, исчадья адовы, как говорят светляки, они же катакомбники.

Ну наконец-то! Возвращаются…

Хотя стая двигалась почти бесшумно, Кузьма ощущал ее приближение так же отчетливо, как позывы к мочеиспусканию или мурашки в затекшей ноге. За долгий срок совместного существования стая стала как бы неотъемлемой частью его естества.

Первым к нему подлетел Князь и сразу ткнулся мордочкой в ухо, давая понять, что путь впереди свободен и окрест нет никакой опасности, но дабы выяснить все это, пришлось изрядно покрутиться, а за труд и риск полагается поощрение.

Князь свое дело в общем-то знал, недаром ведь приходился прямым потомком знаменитому Яшке, но по молодости иногда путал желаемое с действительным, а потому Кузьма на ощупь отыскал в темноте Ведьму, которая хотя и не лезла на первые роли в стае, однако чутьем на опасность обладала просто феноменальным.

Но та, похоже, была нынче не в духе и в руки человеку не давалась. Пришлось бесцеремонно ухватить ее за крыло, легкое и эластичное, как шелковый веер (была когда-то у матери Кузьмы такая игрушка).

От недолгого общения с Ведьмой, самкой старой и многоопытной, у него осталось ощущение неясной тревоги. Похоже, какое-то препятствие впереди все же имелось, хотя отождествлять его с реальной опасностью было бы преждевременно.

— И когда вы, твари, говорить научитесь! — с досадой произнес Кузьма.

Звук человеческого голоса вызвал у стаи оживление. За ним обычно следовало позвякивание алюминиевой поилки и бульканье водяры, которая для крылатого зверья была притягательней, чем морфий для наркомана или золото для корыстолюбца.

Водяра эта, между прочим, добывалась из такой дряни, что после ее употребления слепли глаза и отказывали почки даже у самых закаленных выпивох. Однако таким тварям, как Князь или Ведьма, все было нипочем.