Игла   ::   Клемент Хол

Боб, конечно, обрадовался восстановлению, но начал серьезно беспокоиться по другому поводу и просто сказал:

– Сейчас неважно, что произошло у склада. Я хочу знать, что произошло с тобой. Ты можешь идти или тебе помочь?

Последняя фраза была гениальной находкой, она подхлестнула старшего Киннэйрда. Он с достоинством выбрался из «джипа» и пошел к доктору.

Мальчик пошел за ним. В других условиях он бы триумфально улыбался, но на этот раз на лице его было выражение беспокойства.

Доктор по их рассказам и по многозначительным взглядам и выражению лица Боба догадался о случившемся. Он велел мистеру Киннэйрду лечь. Тот послушался, сказав, что сначала хочет что-то узнать у Боба.

– Я поговорю с ним, – сказал Сивер. – Ложитесь.

Он вышел с мальчиком, вопросительно подняв брови.

– Да, – ответил Боб на его невысказанный вопрос. – Расскажу позже, но работа сделана.

Он подождал, пока доктор исчезнет, и затем обратился к Охотнику.

– Каковы твои планы? Твоя работа окончена. Ты вернешься в свой мир?

– Не могу. Я тебе уже говорил, – молчаливо ответил он. – Корабль мой разбит, и даже если бы он был цел, я его не могу найти. Я примерно представляю себе, как действует космический корабль, но я полицейский, а не физик, или конструктор. Я не могу построить космический корабль, как ты не можешь построить самолет, на котором мы летели.

– Значит…

– Я до конца жизни останусь на Земле. Разве что появится корабль с моей родины. Но вероятность этого ничтожно мала. Сам можешь об этом судить, если взглянешь на Млечный Путь. Что я буду делать, зависит от тебя. Мы не навязываемся тем, кто не хочет нашего общества. Что скажешь?

Боб сразу не ответил. Он посмотрел за деревья на столб дыма, поднимавшийся над холмом, и задумался. Охотник решил, что он взвешивает за и против, и почувствовал боль от таких колебаний, хотя понимал, что люди ценят одиночество. Но на этот раз он не понял своего хозяина.

Боб был достаточно разумен для своего возраста, но он все еще был не взрослым и поэтому склонен скорее обдумывать ближайшие проблемы, чем заниматься долговременным планированием. Когда он наконец заговорил, Охотник не знал, смеяться ему или забавляться, он и не пытался описать свои чувства.

– Я рад, что ты останешься со мной, – медленно сказал Боб. – Я немного беспокоился, особенно последние минуты. Ты мне нравишься, и я надеялся, что ты поможешь мне еще в одном деле. Видишь ли, организуя эту ловушку, я об одном не подумал, а сейчас придется задуматься. Через несколько минут отец выйдет от доктора с глазами, полными огня, и ртом полным вопросов. Один из вопросов будет: «Как начался огонь?». Мне пятнадцать лет, но не думаю, чтобы это подействовало, если я не найду разумный ответ. Я все думаю и ничего не могу придумать. Подумай тоже, пожалуйста. Ну, а если не сможешь, начинай наращивать защитную сеть над моей кожей. Я скажу тебе, в каком месте она больше всего мне понадобится.