Эмигрант с Анзоры   ::   Кристиана Йэнна

Но вообще-то Зай-зая это не касается. Если бы, то меня вызвал бы начальник квартала Лобус, его это компетенция. Зай-зай этим заниматься не должен. Он у нас все-таки воспитатель, служитель Цхарна.

Я побрел к столовой, размышляя об отношении Зай-зая ко мне. К нам, точнее.

Зай-зай у нас совсем недавно, с тех пор, как прежний Старвос пошел на повышение. И сразу заметил нашу компанию. И недобрым глазом заметил.

Гомосексуализм нам еще прежний Старвос пытался пришить. Даже, как выяснилось, видеокамеру в нашу комнату установил. Зай-зай, видимо, от него знал, что голубизной у нас и не пахнет... тем более, всем известно, что Таро каждый год влюбляется в какую-нибудь из девчонок, и совсем недавно после бурного романа Лилла дала ему от ворот поворот, а у меня... ну в общем, уже есть какие-то отношения с Пати. Арни же девчонки просто всерьез не принимают (и дуры, между прочим!) Зай-зай не пытался нас в чем-нибудь таком обвинить, но наша компания ему активно не нравилась. Сначала он к нам подселил известного стукача по кличке Котик. Но как назло, Котика перевели в Илловайс. Однако — я теперь вспоминал очень многие эпизоды, косые взгляды, намеки на политчасах, несправедливые наказания (не то, чтобы не за что... человека всегда найдется за что наказать... но обычно за такое не наказывают).

Не то, чтобы он меня лично не любил. На меня ему было плевать. Как это и должно быть, ибо «один человек подобен бесполезному камешку на дороге. Лишь собранные вместе, создадим храм Цхарну». Но по-видимому, наша тройка была собрана вместе как-то неправильно. Не нравились Зай-заю наши отношения, не по-цхарновски как-то мы дружили. И еще я вспомнил, что за последние месяцы едва ли была неделя, когда нас не дергали бы по разным поводам, и мы работали бы спокойно вместе в одном цеху.

И вот с такими тяжелыми и перепутанными мыслями я вошел в столовую.

И тут же увидел Пати. Она шла с подругами к своему столику. Увидев меня, обернулась, и я снова задохнулся — такое красивое у нее было лицо. Чистое такое, тонкое, смугловатое — в отличие от меня, Пати родом с Циборна, а там народ смуглый и темноволосый — черные, ясные глаза и тоненькие брови разлетаются стрелочками к вискам.

И ни радости, ни удивления, ничего — спокойно-приветливое выражение лица.

— Привет, Ландзо!

Она бы еще сказала «двести восемнадцатый».

— Здравствуй, Патари, — ответил я. На языке вертелось «давно не виделись». Но я не мог этого сказать, мне хотелось смотреть на ее лицо... а вдруг эти слова будут неуместны?

Рядом с Пати, как и рядом с Зай-заем я полностью терял дар речи и соображения.

— Что ты, прямо со стройки? — она скользнула взглядом по моей спецовке.

— Да. Последний день сегодня, — покорно ответил я.

— А где весь твой «экипаж машины боевой»?

— Сейчас придут...

— Она кивнула, слегка улыбнувшись и пошла за подругами. Все. Поговорили.

Кто может поверить, что неделю назад мы поцеловались? Что целовались вот уже месяца три, стоило только нам остаться одним — под предлогом политподготовки или еще какой-нибудь лабуды... Чужие, посторонние люди. «Здрасте — до свидания».

Интересно все же, как она ко мне относится?

Я постоял, стараясь заглушить ураган, поднявшийся в душе. Потом двинулся к раздаче.

Сегодня на ужин была перловка. С солью, но без масла. Масло, естественно, до котла не дошло. Это уж как водится. Но порции небольшие, так что отсутствие масла как-то не замечалось. Завоз продуктов через неделю. Недели за две до завоза нормы питания во всей общине начинают уменьшаться. Бывает, последние дня два вообще не кормят. Но все уже приспособились, и запасаются на голодные дни заранее. Сегодня день еще нормальный. Так что можно и потерпеть. Тарелки перловки вполне достаточно, чтобы живот не подводило.