Юрген   ::   Кейбелл Джеймс Брэнч

Аннотация: Успеху Джеймса Бренча Кейбелла у русского читателя немало вредит успех Толкина. Эта книга выходит под грифом «фэнтези», который в действительности справедлив по отношению к американскому писателю ничуть не больше, чем по отношению к Мервину Пику или к тому же Толкину. Творил Кейбелл в первой половине XX века, когда о фэнтези еще и слуху не было, и занимался своими делами. Сравнить его уместнее не с фэнтези, а, например, со Свифтом, но если это и Свифт, то еще более ироничный и метафизически настроенный.

---------------------------------------------

Юрген

(Комедия Справедливости)

«Of Jurgen eke they maken mencioun,

That of an old wyf gat his youthe agoon,

And gat himselfe a shirte as bright as fyre

Wherein to jape, yet gat not his desire

In any countrie ne condicioun».

О Юргене я песнь пою,

Что юность вновь обрел свою,

Обрел рубаху – огнь, сверканье,

Но не обрел предмет желанья

Ни в преисподней, ни в раю.

Глава I

Почему Юрген совершил мужественный поступок

Эту историю в Пуактесме рассказывают так. В стародавние времена жил один ростовщик по имени Юрген. Но жена частенько называла его куда более дурными именами. Она была вспыльчивой женщиной, не обладавшей особым даром молчания. Говорят, имя у нее было Аделаиза, но люди обычно называли ее госпожой Лизой.

Рассказывают также, что в стародавние времена, закрыв как-то на ночь окна лавки, Юрген по пути домой проходил мимо цистерцианского монастыря, а один из монахов споткнулся на дороге о камень. Он проклинал дьявола, положившего его здесь.

– Фу, брат! – говорит Юрген. – Разве у дьявола недостаточно силы, чтобы перенести его?

– Я никогда не соглашался с Оригеном, – отвечает монах. – И, кроме того, у меня страшно болит большой палец.

– Тем не менее, – замечает Юрген, – богобоязненному человеку не надлежит говорить с неуважением о божественно назначенном Князе Тьмы. Для еще большего смущения рассмотри промысел этого монарха! Ты можешь заметить, что он денно и нощно трудится над задачей, поставленной перед ним Небесами. Такое можно сказать лишь о нескольких причастниках, но никак не о монахах. Подумай, к тому же, о его изящном искусстве, о котором свидетельствуют все те опасные и прелестные ловушки сего мира, бороться с которыми твое дело, а мое – ссужать на это деньги. А не будь его, мы оба остались бы без работы. Рассмотри также его филантропию и взвесь, насколько невыносимо было бы наше положение, если б ты и я, да и все наши прихожане сегодня водили бы дружбу с остальными зверями в Саду, отсутствие которого мы притворно чувствуем по воскресеньям! Встать со свиньей и лечь с гиеной?.. О, нестерпимо!

Так он пошел дальше, придумывая поводы для того, чтобы не размышлять слишком сурово о Дьяволе. Большей частью это были отрывки стихов, сочиняемых Юргеном в лавке, когда дела шли вяло.

– Я считаю, что все это чепуха и ерунда, – была реплика монаха.

– Без сомнения, в твоей точке зрения больше чувства, – заметил ростовщик, – зато в моей – красоты.

Затем Юрген миновал цистерцианский монастырь и уже подходил к Бельгарду, когда повстречал некоего черного господина, который поприветствовал его и сказал:

– Благодарю, Юрген, за доброе слово.

– Кто вы такой и почему меня благодарите? – спрашивает Юрген.

– Мое имя большой роли не играет. Но у тебя мягкое сердце, Юрген. Да будет твоя жизнь лишена забот!

– Спаси нас от зла и вреда, мой друг, но я уже женат.

– Эх, господа, такой изящный и умный поэт, как ты!

– Я уже с давних пор занимаюсь поэзией.

– Конечно же! У тебя темперамент художника, который не совсем соответствует ограничениям семейной жизни. Я предполагаю, что у твоей жены особое мнение о поэзии, Юрген.

– В самом деле, сударь, ее мнение нельзя повторить, ибо уверен, что вы не привыкли к таким выражениям.