К вопросу о разумности любви   ::   Кривин Феликс Давидович

Я как вымечу - сразу миллион, и пускай себе растут, кто-нибудь вырастет. Я тоже мать, но ты погляди, как я выгляжу. Это потому, что я умею жить для себя. И на детей моих погляди. Это потому, что они с детства приучены к трудностям.

Так говорит рыба Треска, и рыбка Хромис, конечно, ее понимает. Конечно, хорошо пожить для себя и детей своих приучить к трудностям. Но... Если бы они хоть такие были, как у рыбы Трески. Детей рыбы Трески можно приучить к трудностям, а детей рыбки Хромис...

Рыбка Хромис вздыхает, и это понятно: все-таки она мать.

II. ЗАБАВНАЯ ОРНИТОЛОГИЯ

ЛЮБОВЬ СЛЕПА

Любовь слепа, а в той беспросветно темной пещере, в которой Гуахаро откармливает своих птенцов, она слепа вдвойне, и Гуахаро закармливает птенцов до того, что они превращаются в жировые мешки, отчего все семейство называют семейством Жиряковых. Жиряковые входят в отряд Козодоев, но не подумайте, что Гуахаро кормит своих птенцов козьим молоком. Ни один козодой не питается козьим молоком, хотя и не может избавиться от необоснованных подозрений. А кто может избавиться от необоснованных подозрений? Разве что тот, кто любит, потому что любовь слепа.

Любовь слепа, и, конечно же, Гуахаро носит пищу своим птенчикам по ночам, когда никто не может его увидеть и укоризненно покачать головой:

- Эх, Гуахаро, зря ты стараешься, последнее от себя отрываешь! Птенцы твои еще не оперились, а уже каждый весит вдвое больше тебя. Что же потом будет?

Что будет потом - дело известное: вырастут птенчики, станут сами себя кормить и, конечно, быстренько похудеют.

Пусть хоть пока маленькие поедят, чтоб потом вспоминали родителей.

- Все равно не вспомнят, - мог бы услышать на этот счет Гуахаро, но он не слышит, потому что любовь слепа, а когда любовь слепа, то она и глуха одновременно.

И Гуахаро носит пищу домой - в темноте, и кормит свою семью - в темноте, наверно, для того, чтоб в нее больше поместилось.

Взял бы ты, Гуахаро, пример с Черного Стрижа!

Черный Стриж кормит своих птенцов днем, чтобы не слишком их перекармливать, а главное - чтобы знать, сколько он в это дело вложил. Вкладывает он немного - не в пример другим, но он хочет знать, стоит ли вообще вкладывать.

У Стрижа есть сомнения на этот счет. Например: стоит ли высиживать потомство на голодный желудок? Кто-нибудь другой может высиживать и на голодный желудок, кто-нибудь другой, но не Черный Стриж. У него, когда он голоден, не хватает родительского тепла - во всяком случае, такого тепла, которое необходимо, чтобы стрижата выклюнулись наружу. Но и летать за провизией, когда там дождь или ветер, ему тоже не хочется. И тогда - ну, конечно, вы будете его осуждать - он выбрасывает потомство свое из гнезда дескать, хватит сидеть у родителя под крылом, высиживайте себя сами! Это если потомство еще не вылупилось. А если вылупилось, тогда вообще нет хлопот: Стриж бросает его в гнезде и летит куда-нибудь в зажиточные места, чтобы пожить в свое удовольствие.

И пока родитель живет для себя, объявив своим птенцам голодовку, стрижата впадают в легкий летаргический сон - дней на десять, до прилета родителя. И что же, разве они от этого меньше его любят? Совсем не меньше.

Но Гуахаро не хочет так жить. Зачем он будет брать пример со Стрижа, когда между ними нет ничего общего? Стриж из отряда Длиннокрылых, Гуахаро - из отряда Козодоев. Правда, он не кормит своих птенцов молоком, как его необоснованно подозревают, но чем может, тем кормит, как говорится, последнее отдает.

Может быть, его любовь не так и слепа? Ведь в темноте он безошибочно находит эти раскрытые рты, эти любимые рты, эти большие жировые мешки, которые со временем вырастут в маленьких Гуахаро...

III.