Королева черного побережья   ::   Говард Роберт Эрвин

Всего один раз успели они выстрелить из луков, прежде чем на них налетел пиратский корабль. Битва была кровавой, но короткой. Все матросы были убиты. Лишь в одном месте схватка затянулась. Там, где сражался Конан. Когда окованный железом нос пиратской галеры пропорол борт «Аргуса», киммериец отбросил лук и выхватил свой верный меч. Первый же пират был аккуратно разрублен пополам. В пылу схватки Конан перескочил через борт и очутился на палубе «Тигрицы». На него обрушился ураган копий и дубин. Но копья ломались о его панцирь, дубины обрушивались в пустоту, а огромный меч киммерийца неустанно пел песню смерти. Конана охватило боевое безумие. Гора трупов выросла у его ног, прежде чем пираты отступили, пораженные страхом. Они подняли копья, что бы метнуть их в Конана, но пронзительный крик заставил застыть руки пиратов.

Перед шеренгой черных воинов, наклоняя вниз копья, появилась Белит. Ее сверкающие глаза уставились на Конана. Восхищение стальными пальцами сжало его сердце. Белит была стройна и великолепно сложена — сильная и одновременно очень женственная. Одежду ее составляла только набедренная повязка. Алебастровое тело женщины и пышные полушария ее грудей возбудили у киммерийца страсть более сильную, чем боевое безумие. Черные, как стигийская ночь, волосы ниспадали волнами на округлые плечи Белит.

Не обращая внимания на окровавленный меч, она подошла к киммерийцу так близко, что клинок коснулся ее упругого бедра.

— Кто ты? — спросила она. — Клянусь богиней Иштар, я избороздила моря от Зингары до самого крайнего юга, но нигде не встречала таких, как ты. Откуда ты, воин?

— Из Аргоса, — коротко ответил Конан, не спуская глаз со стилета, торчавшего за набедренной повязкой. Делал он, впрочем, это инстинктивно. Слишком многих женщин держал он в руках, чтобы не распознать огня, пылавшего в глазах пиратки.

— Ты не из гиборийских слабаков, — сказала Белит. — Ты тверд и грозен, как волк. Глаз твоих не затмили огни городов, а мышцы не размягчила жизнь среди мраморных стен!

— Я Конан из Киммерии.

Для Белит Север был туманной, полумифической страной, но безошибочное чутье подсказало ей, что она нашла возлюбленного, равного которому у нее до сих пор не было.

— А я Белит! — произнесла она так, как если бы сказала: «А я королева». — Взгляни на меня, Конан. Разве я не прекрасна?! О, тигр Севера, Возьми меня, и пусть раздавят мое тело твои железные объятия! Пойдем вместе на край земли и морей. Битвы, сталь и огонь сделали меня королевой Черного Побережья — так стань же моим королем!

Конан взглянул на чернокожих пиратов, ища на их лицах признаки вражды или ревности, но напрасно. Он понял, что Белит была для них чем-то вроде богини, желания которой — закон.

— Я поплыву с тобой, — сказал он.

— Хо! Нъяга! — приказала Белит. — Приготовьте снадобья и перевяжите раны своего господина. Всем остальным перетащить добычу на палубу, да поживее! Пора плыть дальше.

Конан сидел на корме, а старый колдун промывал многочисленные раны на его руках и ногах. Груз с «Аргуса» пираты погрузили в трюм. Трупы погибших бросили за борт на радость акулам. Убрали абордажные крючья, и «Аргус» бесшумно погрузился в красные от крови воды. А «Тигрица», подгоняемая ритмичными ударами весел, направилась на юг.

Белит взошла на корму, резким движением сбросила набедренную повязку, оставшись совершенно обнаженной, и крикнула своей дикой орде:

— О, волки синих морей, смотрите на танец, брачный танец Белит, предки которой были королями Асгалуна!

И она закружилась, как смерч, как искры костра. Ее стройные белые ноги едва касались окровавленной палубы, а умирающие пираты, глядя на нее, забывали о смерти.