Ковчег Спасения   ::   Рейнольдс Аластер

Скейд помедлила, просматривая одновременно несколько моделей-симуляций, которые разворачивались у нее в сознании на заднем плане.

(Скейд?)

«Согласна: может быть, кто-то уцелел — считанные единицы. Но основная часть команды — замороженные трупы, и ничем иным они быть не могут. Возможно, мы сумеем протралить их память и что-нибудь выудить, но, на мой взгляд, это слишком оптимистичный прогноз».

(Нас интересует только один труп.)

«Я даже не знаю, на борту ли Галиана. Но даже если она там… и даже если сделать все возможное, чтобы вернуть ее к жизни… мы можем ничего не добиться».

(Понимаем. В конце концов, кому сейчас легко? Конечно, будет восхитительно, если мы чего-нибудь добьемся, а провалить попытку — это хуже, чем не пытаться вообще. По крайней мере, по мнению Материнского Гнезда.)

«А Ночной Совет тоже так считает?»

(Мы все так считаем. Явное поражение может оказаться слишком сильным ударом. Но это не значит, что мы не сделаем все возможное. Если Галиана здесь, мы просто обязаны сделать все, на что способны, чтобы вернуть ее в наши ряды. Но придется соблюдать полную секретность.)

«Насколько полную?»

(Полностью скрыть от Материнского Гнезда возвращение корабля невозможно. Но мы можем пощадить их, Скейд. Не давать надежды и не лишать ее. Мы сообщим им, что она мертва, и надежды на воскрешение нет. Пусть боль Объединившихся будет быстрой и яркой, как вспышка сверхновой. Их ненависть к врагам станет только сильнее. Тем временем мы будем продолжать работу усердно и с любовью. Если удастся воскресить Галиану, ее возвращение будет чудом. Да, в определенный момент мы допустили сокрытие правды, но нас простят).

Скейд одернула себя прежде, чем рассмеялась вслух.

«Сокрытие правды? По-моему, лучше сказать „откровенная ложь“. А как добиться того, чтобы Клавейн поверил в эту историю?»

(Ты думаешь, с Клавейном будут проблемы, Скейд?)

«Как я понимаю, вы не собираетесь ему ничего рассказывать?

(Это война, Скейд. Есть старый афоризм по поводу правды и списков погибших, но мы не будем заставлять тебя ждать. Мы уверены, что ты понимаешь, о чем идет речь. Клавейн — наше самое ценное тактическое оружие. По образу мышления он не похож ни на кого из Объединившихся — вот почему он обеспечивает нам постоянное превосходство над врагами. Ему будет больно, он будет горевать — так же недолго, как и все остальные. Вскоре он снова станет прежним — как только поймет, насколько нужен нам. Ты не находишь, что это лучше, чем заставить его ждать и надеяться, а потом — может быть — разрушить его надежды?)

Голос зазвучал более напряженно. Возможно, он чувствовал, что на этом моменте следует особо заострить внимание.

(Клавейн — эмоциональный человек, Скейд. Он куда более эмоционален, чем остальные. И он был уже стар, когда пришел к нам. Его нервная система старше, чем у любого, кто к нам когда-либо присоединялся. Его сознание до сих пор вязнет в прежних способах мышления. Об этом никогда не следует забывать. Он хрупок и нуждается в нашей заботе, как нежное теплолюбивое растение.)

«Но врать ему насчет Галианы…»

(Возможно, нам и не придется этого делать. Мы опережаем события. Для начала, надо осмотреть корабль — в конце концов, ее может не быть на борту.)

Скейд кивнула.

«Это было бы лучше всего, правда? Тогда бы мы знали, что она где-то в другом месте».

(Конечно. Но в таком случае нам придется ответить на один маленький вопрос: что произошло с третьим кораблем.)

За девяносто пять лет, которые прошли с начала Комбинированной Эпидемии, Объединившиеся научились многому и успешно боролись с заражением. Будучи одним из последних сообществ, сохранившим верность технологиям, которыми пользовались до Эпидемии, они очень заботились о соблюдении карантина.