Красные курганы   ::   Елманов Валерий

А проживая в Любеке у своего двоюродного дяди, услышал, что папа римский объявил, будто отпускает все грехи тому, кто совершит паломничество в Ливонию и обратит в истинную веру не менее десятка язычников. Вот я и… – он умолк, не договорив.

– Ты, кажется, сказал, что принадлежишь к роду Прадо, – решив не выпытывать, почему Хуан уехал из Кастилии, деликатно сменил тему разговора рыцарь. – Я слышал о нем. Знатный род. На гербе серебряная башня на синем поле…

– На зеленом, – вежливо поправил Хуан. – Это знак того, что мой дед породнился с родом Торрес. И башня заключена в сердцевой [3] щиток. А в почетном углу [4] полумесяц, над которым размещены три звезды – по количеству побед над мусульманами, одержанных ночью. Внизу же оскаленный волк, который зажал в зубах стрелу. Это символ того, что мой предок, знаменитый Фернандо, принял на себя в одной из битв с неверными под Кордовой стрелу, предназначенную королю Альфонсу VII. [5] А могу я узнать, каков ваш щит, благородный рыцарь?

– Мой поскромнее, – неохотно проворчал Вермундэ. – На синем фоне в середине благословляющая десница, [6] а внизу – огненная саламандра. Это знак того, что все рыцари нашего рода необычайно крепки здоровьем и весьма живучи. Так просто нас не убить.

– Ты напрасно скромничаешь, доблестный Гильдеберт. Такая простота герба говорит в первую очередь о необыкновенной древности рода. Заметь, чем стариннее род, тем проще герб. У моих родичей Торресов на нем вообще ничего не изображено. Только сам щит окрашен в зеленый цвет и все.

Польщенный рыцарь довольно заулыбался, с явной симпатией поглядывая на учтивого юнца, а Хуан обратился к пожилому мужчине:

– А каков ваш герб, любезнейший Иоганн?

Щуплый мужчина с небольшой седоватой бородкой в ответ лишь обескураженно развел руками:

– По здравом размышлении мне бы надо было изобразить на нем парочку склянок с лекарствами и ланцет, но я как-то не удосужился сделать и этого. Выходит, нет у меня ни щита, ни герба. Да и зачем они скромному лекарю.

– Это ничего, – утешил его сердобольный Хуан. – Думаю, что после того как вы обратите десять язычников в истинную веру и отличитесь в сражениях, магистр ордена братства войска Христова самолично посвятит вас в рыцари.

– У нас здесь принято называть благородного Волквина фон Винтерштеда магистром меченосцев, [7] – поправил юношу Гильдеберт.

– Помилуйте, почтенные рыцари, – взмолился Иоганн фон Бреве. – Я еду лечить людей, а вовсе не убивать их. И не нужен мне никакой герб.

– То есть как?! – искренне удивился Хуан. – Все благородные люди должны его иметь. Даже у женщин он есть. Пусть по мужу, но… – Он посмотрел на пышную Барбару, приглашая ее поддержать его.

В ответ женщина вздохнула:

– У меня его тоже не имеется, славный юноша. Да и мужа никогда не было.

– И вы тоже… едете лечить?

Вместо ответа женщина опять вздохнула и принялась кутаться в целый ворох одежды. Гильдеберт загадочно улыбнулся. Уж он-то знал, чем будет заниматься в Риге фрау Барбара, а особенно ее веселые воспитанницы. Однако выдавать свою соседку не стал.

– Это ничего, – ошибочно истолковав молчание женщины, поспешил утешить ее Хуан. – Одному только богу [8] ведомо, где суждено человеку повстречать и обрести свою вторую половину. Как знать, может быть, именно в этих диких краях счастье улыбнется и вам, и вашей очаровательной племяннице. – Он с улыбкой посмотрел на Розамунду.

– Черт возьми, ты мне нравишься, Хуан! – громогласно заметил Гильдеберт. – У тебя чистое сердце и светлые помыслы. Я и сам был таким лет эдак… – Он на секунду задумался, вспоминая, сколько же лет миновало с тех пор, но затем махнул рукой и только засмеялся. – Словом, давно.

– Весьма благородный юноша, – присоединился к рыцарю и лекарь.

– Уцелел бы, – вздохнула Барбара. – Уж больно неспокойно в этих местах.

– А вот это я беру на себя.