Кружась в поисках смысла   ::   Рыбаков Вячеслав

Очевидно, что, пока существуют человеческие коллективы, два краеугольных принципа этики будут сохранять актуальность. Однако человек может перемалывать их в своем мозгу сколько угодно и сколько угодно сострадать другим - все его колебания и муки останутся совершенно бессмысленными и никчемными, пока он не научится строить в соответствии с принципами этики реальную повседневную активность. Лишь тогда он станет объективно хорошим и действительно нужным. Поведенческая же реализация этики не может не быть чрезвычайно сложной.

Первая основная сложность - это построение иерархии приоритетов. Для человека, не заботящегося о соблюдении первого принципа, дислокация высшей ценности Вселенной всегда очевидна; ему всегда ясно, что его личное благо превыше всего, а это сильно упрощает картину мира и облегчает процесс выработки решений и совершения поступков. Иное дело, если человек всерьез ощущает, что благо ближнего для него по крайней мере не менее важно, чем его собственное, и в то же время в число ближних включает более чем одного человека. При возникновении конфликта интересов этих ближних сразу возникает спектр возможных приоритетов, выбрать из которых оптимальный очень трудно. И второй основной камень преткновения - непредвиденные последствия поступков. Попытки проведения в жизнь как первого, так и второго принципов чаще всего оказываются малоуспешными именно из-за того, что действия, в момент их совершения казавшиеся наиболее безобидными, в силу вторжения факторов, которые нельзя было, или очень трудно было - или очень не хотелось - учесть, вдруг оказываются губительными.

Только опыт помогает не замереть в столбняке испуга перед невозможностью реализовать абстрактные принципы в конкретном поведении и научиться быстро и более или менее правильно делать выбор в подобных ситуациях. Но, во-первых, опыт сам по себе зачастую действует разрушительно на стремление вести себя этично; во-вторых, личный опыт всегда чрезвычайно ограничен как характером и склонностями обретающего этот опыт индивидуума, так и - что здесь особенно существенно - рамками ячейки мира, в которой сосредоточены непосредственные связи этого индивидуума и его непосредственные интересы; и, в-третьих, он часто оказывается малоприменимым, когда в мире происходят резкие изменения, то есть именно тогда, когда этическое поведение особенно необходимо для наименее болезненного подъема общества на какую-то новую ступень.

Усугубляет ситуацию еще и то, что с ростом численности населения и усложнением социальных структур рамки ячейки мира, в которой набирается опыт, как правило, не расширяются, а фактически сужаются. Действительно, в небольшом и социально однородном племени обратные связи срабатывают быстро и верно. Последствия любого поступка видны сразу и всем, а реакция на него точно адресована тому, кто его совершил. Кроме того, все члены племени заняты, в общем, одним и тем же делом, у них общие навыки, общие представления, они могут нормально оценивать действия друг друга, и, если коллектив рассматривает чьи-либо действия как ошибку, это, как правило, действительно результат ошибочного поступка одного, а не ошибочного мнения многих. Другое дело - сложный, стратифицированный, перенаселенный социум. Неэтичные действия зачастую проходят незамеченными; этичные действия по недомыслию окружающих могут вызвать негативную реакцию; морально осудить вышестоящего так, чтобы он это ощутил, затруднительно; обидевшийся и обиженный, разделенные захлопнувшейся дверцей троллейбуса, разъезжаются и никогда не встречаются вновь, а неизбежная реакция на неверное действие обрушивается на того, кто подвернулся под руку и кто, совершенно не понимая, за что с ним так, передает ее дальше.