Лабиринт теней   ::   Уайли Джонатан

— Я так его разъярил, что он сам себя угробил, — ответил юный охотник и принялся в красках расписывать, как напал на след зверя, как постепенно довел его до белого каления, бросая в него камни и комья земли, как потом позволил ему атаковать — но лишь в том месте, где сам с легкостью сумел стремительно взобраться на дерево.

Все это показалось Бростеку сущим безумием. Но Варо повторил свой маневр не один раз, прежде чем ослепленный яростью кабан, который по природе своей не отличается острым зрением, ринулся в последнюю атаку. На этот раз юноша не стал спасаться бегством — он обеими ногами уперся в землю, спрятав до времени тяжелое копье, и прислонился спиной к толстому стволу. Наконечник Варо нацелил так, что обезумевшее животное само налетело на копье и испустило дух, обливаясь кровью.

— Он проткнул себя от пятачка до самого хвоста, — счастливо заключил Варо. — Его тут же можно было зажарить, как на вертеле.

Слушая рассказ, Бростек одновременно и обмирал от страха, и восхищался приятелем. Он знал, что сам никогда бы не сумел такого сделать — ему явно недостало бы отваги и сноровки, ведь малейшая ошибка означала неминуемую смерть.

— Я порядком помучился потом, отрезая ему башку, ведь у меня оставался только нож, — сказал Варо, вполне довольный произведенным эффектом. — Случись ты поблизости, непременно попросил бы у тебя меч.

Бростек насупился, ища в словах приятеля скрытую насмешку, однако нимало в этом не преуспел.

— Это просто потрясающе, — искренне сказал он. — Твой отец может гордиться тобой.

— А твой — тобой, — откликнулся Варо. — Волк — это тоже не игрушка.

Некоторое время Варо и Бростек шли молча, думая о том, как встретят их в деревне и как станут они похваляться перед младшими мальчишками. Утро стояло погожее, и настроение у юношей было прекрасное. Они все убыстряли шаг, гонимые радостным возбуждением, перебрасываясь незамысловатыми шуточками и радостно хохоча.

Деревня еще даже не показалась, когда внезапно их настроение резко переменилось, хотя потом, по прошествии лет, они так и не смогли понять, каким образом тогда почуяли неладное. Возможно, их насторожила необычная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы. Может быть, чуткие ноздри уловили легкий запах дыма. Или же просто шестым чувством ощутили они невыразимую словами перемену в самой атмосфере… Но, как бы там ни было, они, не сговариваясь, ускорили шаг, напрочь позабыв о своих драгоценных трофеях. Они почти бежали — и, когда выскочили на огромную поляну, сразу поняли, что худшие их опасения оправдались. Мальчики оцепенели, не в силах поверить тому, что видят их глаза…

В это время дня в деревне обычно кипела работа — кто-то трудился в саду, кто-то чинил крышу, дети визжали и хохотали… Однако сейчас деревня казалась вымершей. Не было здесь ни единого живого существа — ни человека, ни зверя, ни птицы. Некоторые деревянные домишки превратились в груды пепла, кое-где в мертвом воздухе неподвижно висела пелена дыма. Но многие дома остались нетронутыми — казалось, их хозяева просто отлучились на время. И хотя Варо и Бростек сразу поняли, что это вовсе не так, они все никак не могли до конца осознать, какое страшное несчастье постигло их родную деревню.

— Нет… — выдохнул Варо. — Только не здесь… Нет!

В голосе его звучала боль, мольба — но все было напрасно.

Бростек первым обрел способность двигаться. Сбросив с плеч котомку и отшвырнув волчью шкуру, он ринулся к родительскому дому, стоявшему почти в самом центре деревни. Крепкая деревянная дверь была сорвана с петель и отброшена далеко в сторону.

— Мама! — отчаянно закричал он. — Па… Юноша ворвался в дом — и окаменел.