Летописец и ведунья   ::   Жукова Людмила

---------------------------------------------

Жукова Людмила

Летописец и ведунья



Людмила Жукова

ЛЕТОПИСЕЦ И ВЕДУНЬЯ

Они давно уже жили у берегов этой холодной многоводной реки - ждали возвращения разведчиков, посланных в ту сторону, откуда встает солнце, и в ту, где оно бывает в полдень. После теплых, почти без снега, зим далекой теперь родины - у берегов Лазурного моря, им казалось здесь холодно и неприютно. Женщины племени споро нашили для всех теплые меховые одежды, которые пахли кислой овчиной, но зато не продувались свирепыми сивергами. И только один Летописец ходил по-прежнему в короткой кожаной накидке из кожи буйвола с разрезами для рук, из-под круглого выреза которой выглядывала белая полотняная рубаха с вышивкой: прямоугольник, поделенный на четыре квадрата, и в каждом по крохотной точке-солнцу.

Летописец был пришлый, из примкнувшего к ведунам горного племени смуглый, кареглазый, черноволосый, с прямым коротким носом и удивительной детской улыбкой. Он был один такой среди белокурых и светлоглазых юношей-ведунов.

Но совсем не потому приметила его Инда - девушка, Хранящая Наследство. Женщины, Хранящие Наследство, жили в странной отчужденности от остальных, быстро старевших и умиравших. Хранящие Наследство были молоды и прекрасны сколь угодно долго, пока не притрагивались к Наследству, завещанному предками - детьми Солнца. Инда о нем до сих пор никогда не вспоминала. Жила весело, беззаботно, перенося стойко лишения кочевой жизни, холод и зной, тяжкий домашний женский труд и большую охоту, в которой участвовала наравне с мужчинами. Только в военные походы ведуний не брали, чтобы не погибли от случайной стрелы. Кроме этих для всех обычных дел, Инда училась у своей старой бабки Веданью. Она уже знала, как лечить травами и заговорами, как властвовать над своим телом, как силой своего взгляда остановить руку врага, занесшего над ней меч.

Летописец же вел веды: он записывал на маленьких обожженных досках все, что случилось в союзе племен, отправившихся в долгий путь за солнцем, и сейчас жил среди ведунов, ожидая разведчиков с их новостями.

Он так же, как все, лихо ездил на коне и перепрыгивал с закрытыми глазами с одного скакуна на другого. Одинаково метко прыскал стрелами из лука и каменными ядрами из пращи. Мог вмиг развести костер одним ударом кресала... Словом, он был славный воин. Но еще он слагал стихи. И когда он, проводя тонкими смуглыми пальцами по струнам гуслей, пел о бранных походах предков, юноши, загоревшись, хватались за мечи, готовые в тот же час идти на бой. А когда пел о любви, девушки искали потеплевшими глазами своих возлюбленных.

У Инды не было возлюбленного, и она полюбила Летописца. Однажды он подошел к ней и позвал за собой. Она не спросила куда. Она поднялась с прибрежного камня, на котором сидела, засмотревшись на текучий бег речных струй, и пошла за ним. Глухо бились волны о крутой скалистый берег, и под их мерный рокот в ее пахнущей хвоей хижине Летописец говорил слова, от которых непривычно кружилась голова и которых не было в самых нежных его песнях. Как много ласковых слов знает их древний язык! И как же редко произносят они их, забыв в тяготах походов, в ежедневных заботах о хлебе насущном... А Летописец помнил эти слова.

- Ты, как маленькая горная речка, струишься в моих объятиях! - говорил он. - Ты, как белая березка с нашей родины, нежна и бела, а глаза твои зелены, как ее весенние листочки... Ты горлинка моя, ты свет мой ясный.

Семь раз осветило землю солнце, семь раз покинуло ее, уйдя на покой. Семь дней жил в хижине Инды смуглолицый поэт, шепча слова любви и верности на долгие 150 лет.

Воины не живут столь долго - они умирают в бою или от ран дома.