Лунная заводь   ::   Меррит Абрахам

Разница в возрасте по крайней мере лет в десять не мешала молодой женщине разделять интересы и увлечения супруга и отвечать ему такой же горячей - если это, конечно, возможно представить, - любовью.

Школа, которую Эдит прошла у своего отца, и пылкое, искреннее сердце вот два несомненных достоинства, сделавшие ее для мужа незаменимой помощницей и нежной возлюбленной. (Я пользуюсь этим словом в том смысле, который в него вкладывали в прежние времена!) Вместе с доктором Чарли Стентоном и Торой Хальвенсен - эта женщина, шведка по национальности, растила Эдит с младенческого возраста - они отправились на Каролинские острова исследовать Нан-Матал: необычайно интересную группу островных развалин, разбросанных вдоль восточного побережья Понапе, входящего в состав этих островов.

Я знал, что Трокмартин намеревался провести по крайней мере год среди этих развалин и посетить не только Понапе, но и Леле: два места, похожие друг на друга как братья-близнецы и представляющие из себя величайшую загадку человечества. Нам мало что известно об этой таинственной цивилизации, которая столетиями процветала задолго до того, как в Египте научились сеять хлеб: немного об искусстве и почти ничего о науке. Трокмартин повез с собой необычайно сложное экспедиционное снаряжение для работы, которую он собирался там выполнить и которая, как он надеялся, увековечит его имя.

Что же случилось? Что привело Трокмартина в Порт-Морсби? С чем связаны те перемены, которые я почувствовал в нем?

Поспешно спустившись на нижнюю палубу, я нашел его там, стоящим вместе с корабельным экономом. Не успел я и рта открыть, как Трокмартин обернулся, остановив меня энергичным жестом руки, и вот тут-то я и увидел, в чем заключались так взволновавшие меня изменения. Он, конечно, понял по моему внезапному молчанию и по тому, как я непроизвольно отшатнулся, какой сильный шок я испытал, увидев его вблизи. Глаза Трокмартина расширились, он резко отвернулся от эконома, поколебался... и затем торопливо пошел в свою каюту.

- Э... какой странный, так? Сэр знает он хорошо? - сказал эконом. Похоже вы его испугать.

Я промычал что-то невразумительное и неторопливо зашагал к своему месту на палубе. Усевшись в шезлонг, я напряг все свои умственные способности и попытался сформулировать, что же именно в облике Трокмартина заставило меня вздрогнуть, будто я внезапно наступил на змею.

И тут до меня дошло, в чем было дело.

Прежний Трокмартин, которому накануне его рискованного путешествия едва лишь перевалило за сорок, выглядел гибким, стройным и мускулистым человеком, энергичным и полным энтузиазма. Ярко выраженный интеллект и, я бы сказал, какое-то предвкушение исследовательского азарта определяли выражение лица Трокмартина, на котором как в зеркале отражался его вечно взыскующий и вопрошающий ум.

Но Трокмартин, которого я только что увидел, казался совсем иным. Можно было подумать, что этому человеку довелось пережить чрезвычайно сильное чувство восторга и одновременно не менее сильное чувство страха, и на вершине испытанного глубочайшего потрясения, испепелившего дотла его душу, черты лица моего друга преобразились настолько, что являли теперь собой какую-то застывшую маску, в которой неразрывно сплелись выражение экстаза и отчаяния, - как будто эти два, в сущности совершенно несовместимых состояния посетили его, держась рука об руку, словно лучшие друзья, овладели им и удалились прочь, оставив навсегда на его челе неизгладимый след своего пребывания.

Да, тут было от чего перепугаться. Ибо невозможно даже представить, как могут сочетаться ужас и восторг, Ад и Небеса, как могут они соединить свои руки... и уста.