Крайняя необходимость   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Турецкий закурил уже бог знает какую по счету сигарету (черт бы побрал Славку, накаркал-таки насчет слабых сигарет) и заметил, что Гордеев, расправившись с обедом, что-то еще сказал официанту, возможно, относительно десерта.

- С удовольствием бы сейчас пропустил сто грамм, - вздохнул Александр Борисович. - Не корысти ради, а поднятия аппетита для.

- Так за чем же дело стало? - удивился Гордеев.

- Я, между прочим, на работе.

- Ты - на работе, я - за рулем, - кивнул адвокат. - Все при исполнении. Но мы же друг друга никому не сдадим, верно, Александр Борисович? А через полчаса все улетучится. А раньше мы отсюда и не выйдем. Так что я думаю… я думаю, мы заслужили.

- Ты считаешь? - заколебался Турецкий. - Полагаешь, значит, может государственный чиновник позволить себе маленькую человеческую слабость?

- Уверен, - сказал Гордеев и кивнул официанту, который только того и ждал и исчез, чтобы вернуться с двумя рюмками, которые для особых клиентов, пустые и чистые, стояли наготове в… морозильной камере, - так что «Русский стандарт», который в них был разлит, даже как-то сразу загустел. Вот, значит, о чем они перешептывались.

- За твоего клиента, - сказал Турецкий.

- Ну его к черту, - возразил Гордеев. - За мою сотовую компанию.

- Пошла она подальше, - не согласился Турецкий. - За мой отдых.

- Ты еще никуда не уезжаешь, - напомнил адвокат. - Лучше за мой бизнес.

- Он и так процветает, - отразил атаку Турецкий.

- Тогда за что? - спросил адвокат.

- Да, за что тогда? - задумчиво повторил помощник генерального прокурора.

- Нагревается, - напомнил Гордеев.

- Тогда - молча, - вздохнул Турецкий. - За наше здоровье. За наших близких. За юриспруденцию. За Фемиду, мать ее!

- Ничего себе «молча», - оценил Гордеев уже после того, как опрокинул рюмку.

Турецкий прислушался к своим ощущениям и нашел, что теперь, пожалуй, стоит немного поесть.

- Итак, - сказал он через несколько минут.

- Итак?

- Я могу попробовать кое-что выяснить со своей стороны относительно этого твоего «Телекома». Если ты действительно уверен, что над тобой целенаправленно издеваются.

- Уверен, - подтвердил Гордеев.

- И уверен в том, что тебе это надо.

- Саня, сколько можно!

- Ладно, это твое дело. Я кое-кого подключу. Через день-два, надеюсь, смогу тебе что-нибудь сказать.

- Вот это я понимаю, - обрадовался Гордеев.

- Ты только пока не выпендривайся и подключи телефон у какого-нибудь другого оператора, чтобы с тобой хоть связаться можно было, ежели что…

- Что - ежели что? - заинтересовался Гордеев.

- Просто на всякий случай. Что это за адвокат без телефона, сам посуди.

- Такой вот дурацкий адвокат, - подтвердил Гордеев.

- Нам дурацкий не нужен. Подключись.

- Ладно, считай, сделано.

- Значит, со своей стороны, - уточнил Турецкий, - я могу считать, что с этого дня ты занимаешься делом несправедливо посаженного доктора?

- Он еще и доктор, - вздохнул Гордеев. - Хорош доктор, нечего сказать… Ладно, можешь. Какие материалы есть по нему?

- Я скажу Грязнову, и он тебе все пришлет.

- Договорились. - Гордеев почесал затылок. - Да ладно, чего там, я сам Славке позвоню. И вот возьми, - он протянул Турецкому две дискеты в специальных пластиковых футлярах.

- Что это?

- Материалы по «Вест-Телекому», которые у меня есть. Ты обещал помочь, - напомнил адвокат.

- Я пока не в маразме, - проворчал Турецкий. - А на второй дискете что? Расследование убийства Кеннеди?

- То же, что и на первой. Продублировал на всякий случай.

- Педант несчастный, - вздохнул Турецкий.

Они попрощались, и Турецкий вернулся в Генпрокуратуру.



7



Гордеев сидел в машине и ломал зубочистки. Обломки он складывал в пепельницу и поджигал зажигалкой. Они вспыхивали и сгорали быстрее чем спички.