Марш по джунглям   ::   Вебер Дэвид

– Да нет же, ты всегда была нам прекрасной матерью, – промолвил Джон. – Просто Роджер временами невыносим. Я думаю, пора ограничить его свободу.

– Нет! Только не сейчас!

– А мне кажется, что пора. Что-то за последние несколько лет он совсем разболтался. Мы с Алексом всегда ощущали твою любовь к нам. Роджер же вечно сомневался.

Александра покачала головой.

– Не теперь, – повторила она, немного успокоившись. – Когда он вернется, если кризис пройдет, я попробую…

– Исправить допущенные ошибки? – Голос Джона звучал убедительно, глаза излучали спокойную уверенность.

– Тогда объясни ему, – резко продолжала мать. – Расскажи ему все как есть, без утайки. Может, все же стоит мне это сделать? Наверное, так было бы лучше. – Она помолчала, нахмурившись. – А если он все еще в Ново-Мадридском лагере, что ж, подождем, пока он оттуда вернется.

– А пока? – Спокойные глаза Джона встретились с печальным, слегка рассерженным взглядом матери. – Будем продолжать бороться? А его как можно дольше не допускать к линии огня?

«И по возможности не допускать его к власти», – не сказала, но подумала Александра.



Глава 2

«По крайней мере, фигура у него крепкая, – решила про себя старший сержант Ева Косутик, наблюдая за тем, как принц вышел из свободного падения и плюхнулся на упругую площадку. По долгу службы Еве частенько доводилось наблюдать за маневрами опытных астронавтов. – Что ж, бывает и хуже. Ему надо было просто вовремя выпрямиться».

Первый взвод батальона Браво, или Бронзового, как чаще его называли, построили во фрунт, четкими шеренгами в командном отсеке ракеты. Экипаж снарядили по последнему слову техники, лучше всех в морской пехоте. Бронзовый, возможно, был самым малочисленным батальоном императрицы, но здесь служили представители элиты, лучшие телохранители известной части вселенной. Лучшие – значило сочетающие отвагу с наблюдательностью. Тридцатиминутная готовность проводилась, как всегда, крайне тщательно. С поминутной точностью проверялся каждый сантиметр оборудования, придирчиво осматривалось обмундирование членов экипажа. На протяжении последних пяти месяцев, пока Ева в ранге старшего сержанта командовала батальоном Браво, полковнику Панеру ни разу не удавалось после ее досмотра отыскать где-либо какой-либо изъян. Он, может, и заметил бы что-нибудь, укажи ему на это сама Ева.

Пробиться в полк было архитрудно. Перед зачислением кандидаты подвергались жестокому отбору. Пятинедельный так называемый дисциплинарный режим в действии, или ДРД предназначался исключительно для того, чтобы отсеять львиную долю желающих. ДРД сочетал в себе тяжелейшие, изматывающие тренировки личного состава с дотошным осмотром обмундирования и материальной части. «Отбракованные», отосланные обратно в родную часть, долго помнили «прелести» ДРД. Было ясно, что отбирали лучших, самых лучших. Пережившие ДРД могли уже сами выбирать себе вполне достойное место службы. Большинство выпускников зачисляли в Бронзовый батальон, где они имели «удовольствие» сопровождать всякого рода гомосексуалистов и прочую подобную публику, смотревшую на них, мягко говоря, свысока. Новички по инерции продолжали думать, что это еще один тест на прочность. Продержавшиеся в таких условиях восемнадцать месяцев и проявившие несгибаемую выдержку и профессионализм могли рассчитывать на дальнейшее повышение в звании и либо уже надолго оставались в Бронзовом, либо соперничали за право попасть в Стальной батальон, защищающий лично принцессу Александру.

Что же касается самой Евы Косутик, то она, напротив, на протяжении ста пятидесяти трех дней учений только и помышляла о том, когда же наконец принц сгинет с ее глаз долой.