Меньшее зло   ::   Сапковский Анджей

---------------------------------------------

Сапковский Анджей

Меньшее зло



Анджей Сапковский

Меньшее зло

Как обычно, первыми на него обратили внимание коты и дети. Полосатый котяра, дремавший на согретой солнцем поленнице, поднял круглую голову, прижал уши, фыркнул и удрал в крапиву. Трехлетний Драгомир, сын рыбака Тригли, старательно возившийся в грязи у порога хибары, вытаращил слезящиеся глаза на проезжающего всадника и завизжал.

Ведьмак ехал медленно, не обгоняя мешавший воз с сеном. За ним, вытягивая шею, то и дело сильно натягивая веревку, привязанную к луке седла, трусил навьюченный осел. Кроме обычных вьюков, длинноухий тащил на хребте громоздкую тушу, замотанную в мешковину. Серо-белый бок осла покрывали черные полосы засохшей крови.

Воз наконец свернул в боковую улочку, ведущую к складам с зерном и пристани. Легкий ветерок нес оттуда запахи смолы и бычьей мочи. Геральт пришпорил коня. Он не обращал внимания на сдавленный крик торговки овощами, уставившейся на лапу с длинными когтями, высунувшуюся из-под мешковины и дергавшуюся в такт шагам ослика. Не обернулся и на растущую толпу, тянувшуюся за ним с тихим гомоном.

Перед домом старосты, как всегда, было много повозок. Геральт спрыгнул с седла, поправил висящий на спине меч и перебросил узду через коновязь. Толпа, спешившая следом, образовала возле ослика полукруг.

Крики старосты было слышно уже перед дверью.

- Нельзя, говорю! Нельзя, сучий потрох! Ты что, придурок, по-людски не понимаешь?

Геральт вошел. Перед невысоким, пузатым, покрасневшим от гнева старостой стоял селянин, держа за шею дергавшегося гуся.

- Чего... О, боги! Это ты, Геральт? Или у меня что-то с глазами? - и вновь обращаясь к селянину. - А ну забирай это, хамлюга! Ты что, оглох?

- Дык говорили, - бормотал деревенщина, косясь на гуся, - што надыть сунуть-то благородному чего-нибудь, а иначе...

- Кто говорил? - взвизгнул староста. - Кто? Так я что, взятки беру? Не позволю, говорю! Вон, говорю! Привет, Геральт!

- Привет, Кальдемайн.

Староста, сжимая ладонь Геральта, второй рукой хлопнул его по плечу.

- Это уже пару лет тебя не было, Геральт. А? И ты никак места нигде не нагреешь. Откуда это ты идешь? А-а, п-пада-даль, какая разница. Эй, кто-нибудь там, принесите пива! Садись, Геральт, садись. У нас тут балаган, понимаешь, завтра ярмарка. Что там у тебя, рассказывай!

- Потом. Сначала выйдем.

Толпа снаружи выросла раза в два, но свободное пространство вокруг ослика не уменьшилось. Геральт отбросил мешковину. Толпа охнула и отшатнулась. Кальдемайн широко открыл рот.

- О боги, Геральт! Что это такое?

- Кикимора. Не назначено у тебя за нее какой награды, господин староста?

Кальдемайн переминался с ноги на ногу, глядя на паучье, обтянутое дряблой черной кожей тело, на остекленевший глаз с вертикальным зрачком, на иглы клыков в окровавленной пасти.

- Где... Откуда это...

- На плотине, милях в четырех отсюда. На болоте. Кальдемайн, там должны были пропадать люди. Дети.

- Ага, точно. Но никто... Кто бы мог подумать... Эй, люди, а ну по домам, за работу! Тут вам не цирк! Закрой это, Геральт. А то мухи слетятся.

В избе староста без слов схватил кувшин пива и выпил до дна, не отрывая от уст. Затем устало вздохнул и шмыгнул носом.

- Награды нет, - понуро сказал он. - Никто и не предполагал, что такая штука может сидеть в соленых болотах. Несколько человек в той округе пропало, это верно, но... Там мало кто лазил. А ты откуда там взялся? Почему не ехал по главному тракту?

- На главных трактах, Кальдемайн, мне трудно заработать.

- Я и забыл, - староста сдержал отрыжку, надув щеки. - А ведь какая была спокойная округа. Даже домовые редко когда ссали бабам в молоко. А тут на тебе, под самым боком и такая зараза. Выходит, я должен тебя поблагодарить.