Мичман Хорнблоуэр   ::   Форестер Сесил Скотт

---------------------------------------------

Форестер Сесил Скотт

Мичман Хорнблоуэр



Сесил Скотт Форестер

Мичман Хорнблоуэр

Пятьдесят на пятьдесят

Январский шторм бушевал над Проливом. Шквальный ветер громко завывал в снастях "Юстиниана", неся на своих крыльях тяжелые грозовые облака, наполненные влагой. Струи холодного дождя хлестали по палубе и брезентовым накидкам вахтенных офицеров и матросов. Шторм длился уже целую вечность и был так силен, что даже в спокойной бухте Спитхед его дыхание постоянно угрожало сорвать с якорей мощный военный корабль, который то и дело кренился в разные стороны, с силой натягивая якорные цепи. В такую погоду странно было увидеть спешащую к кораблю небольшую лодку. Управляли ею две женщины плотного телосложения, явно не новички в таком мужском деле. Лодка бешено плясала на волнах, но рулевая зорко следила за ее ходом и каждый раз вовремя успевала повернуть маленькое суденышко носом к волне, чтобы не перевернуться. Обогнув по правому борту темнеющую громаду "Юстиниана", лодка поравнялась с главной якорной цепью. На оклик вахтенного мичмана с нее последовал ответ: "Так точно!" - по вековой традиции флота эта реплика означала присутствие на борту офицера, следующего на свое судно. В данном случае таковым, судя по всему, являлась скорчившаяся под кормовым брезентом фигура, сильно напоминавшая в этот момент мешок с мусором.

Мистеру Мастерсу, вахтенному лейтенанту, старавшемуся по мере возможности укрыться от непогоды у битенгов* [Битенг - стальная полая тумба, служащая для крепления буксирного троса и пр. (Здесь и далее примечания редактора).] бизань-мачты* [Бизань-мачта - последняя мачта на парусном судне, считая от носа.], ничего другого, кроме этой лодки, разглядеть пока не удалось. По команде вахтенного мичмана, лодка миновала якорную цепь и скрылась из вида. Наступила долгая пауза, - очевидно, прибывший офицер столкнулся с какими-либо трудностями, поднимаясь на палубу. Но вот лодка снова возникла в поле зрения лейтенанта. Женщины успели поставить на нее некое подобие косого паруса, и, подхваченная ветром, она помчалась по направлению к Портсмуту, прыгая на волнах, как призовой жеребец.

Проводив ее глазами, Мастерс почувствовал рядом с собой чье-то присутствие: на шканцах* [Шканцы - часть верхней палубы корабля между гроти бизань-мачтами.] появился в сопровождении вахтенного мичмана новоприбывший офицер. Мичман указал на него лейтенанту и ретировался на свой пост.

Мастерс провел на флоте всю свою жизнь. Седина давно посеребрила его голову, но дослужиться он сумел только до лейтенанта и прекрасно понимал, что капитаном ему уже не стать. Не озлобившись и не став завистником, он скорее сделался философом, посвятившим все свое свободное время изучению самого интересного предмета на свете - своих ближних.

Поэтому он с нескрываемым интересом оглядел представшую перед ним фигуру. Это оказался худой и нескладный молодой человек, едва вышедший из юношеского возраста. Роста он был выше среднего, большую часть его тела составляли ноги, чья длина и худоба еще сильнее подчеркивалась непомерно большими тяжелыми башмаками. Видно было, что в своей юношеской неуклюжести он еще не научился как следует распоряжаться руками и ногами. Одет он был в плохо подогнанный и насквозь промокший мундир. Из высокого воротника торчала длинная цыплячья шея, на которой покоилась крупная костистая голова с мертвенно белым лицом. Белизна кожи вообще была редкостью на военных судах Великобритании, - матросы и офицеры в считанные недели приобретали густой, устойчивый загар от постоянного пребывания на солнце и ветре.