Кровавый коктейль   ::   Серова Марина

Филенчатые двери с белыми пластиковыми ручками с креплениями под позолоту. Фойе выглядело, как зал коммерческого банка. Не слабо. Слева у двери швейцар, если это, конечно, не слишком громко звучит.

Спрашиваю у него в первую очередь про гардеробщицу бабу Клаву, но оказывается, сегодня не ее смена. Выяснив расположение учебной части, подымаюсь на второй этаж. Все красиво, ухожено. Не верится даже, что это учебное заведение. Прохожу по коридору, стучу в кабинет завуча. Об Ане она мне многого поведать не смогла, отфутболив меня с этим вопросом к классному руководителю на третий этаж. Сказала только, что Аня девочка талантливая и старательная. Но зато у нее я узнала адрес бабы Клавы.

Поднявшись на третий этаж, я, образно выражаясь, выпала в осадок. Ободранные, облезлые стены, двери с облупившейся краской. Да-а. Все по-нашенски.

Поэтому первое, что я спросила у классного руководителя, разумеется, сначала представившись, в силу своего женского любопытства, это о причине такой разницы между этажами. Ответ оказался весьма банальным. В городе, на стадионе за училищем, проходил фестиваль, а первые два этажа были подготовлены в качестве гримерных для известных артистов, приехавших из столицы. Третий этаж не был задействован и служил во время фестиваля складом. Возможно, дорогой читатель, я слишком отвлекаю тебя от главного в своем повествовании лишними подробностями, но, как частный детектив, я привыкла обращать внимание на любые мелочи: это оттачивает ум.

Посетовав на искреннюю любовь нашей городской администрации к искусству и безразличие к детям, я перешла к истинным целям моего визита.

— Ксения Викторовна, я к вам по делу. Я — частный детектив и разыскиваю пропавшую девочку.

— Аню Калинину?

— Конечно. Я надеюсь, другие у вас еще не пропали?

— Тьфу-тьфу-тьфу… Что конкретно интересует вас, Татьяна Александровна?

— Можно просто Таня.

— Хорошо, Танечка.

— Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее об Ане, о ее друзьях, знакомых, о том, как это все случилось.

Ксения Викторовна произнесла фразу, которую я сегодня слышала уже неоднократно: «Аня — хорошая девочка: умненькая, талантливая», и так далее все, что я уже знала.

— А с кем-нибудь в группе она дружила?

— У нее со всеми хорошие, ровные отношения. А дружит, собственно, только с одним мальчиком. Правда, еще с девочкой одной. Сошлась с Олей Капустиной. Они с ней в одном районе живут, вместе домой ездят. Может, с ней поговорите?

Олю я нашла в соседнем классе за фортепиано. В момент, когда я входила, она играла нечто весьма, по моему мнению, напоминавшее пляску чертей в аду или карася на сковородке.

— Оля, динамика, динамика!

А на мой взгляд, динамики было даже как бы многовато.

— Закройте, пожалуйста, сударыня, дверь с обратной стороны, — безапелляционным тоном обратилась ко мне седая преподавательница, — что вы врываетесь так бесцеремонно?! Здесь все-таки идет творческий процесс. Тем более занятие закончится через пятнадцать минут.

Я извинилась и, втянув голову в плечи и вывернув губы сковородником, что, по моему понятию, означало обескураженность, вышла из класса.

От Оли я, в принципе, ничего полезного для себя не узнала. Только то, что Аня в тот день была такой, как всегда. Настроение ее ничем не было омрачено.

— Она вышла на минутку буквально в консерваторию. Это рядом, через дорогу. Там ксерокс самый дешевый в Тарасове. А ей надо было ноты переснять. Нам же ноты в библиотеке только переснять дают: фондов не хватает. А после этого на специальность уже не пришла. Мы с ней ансамбль играем. Я ее прождала, потом преподаватель меня отпустила. Свою партию каждая из нас уже на память знает. И потом, на следующий день, тоже не пришла. Я к ней заходила. Думала, что она заболела, а там мама ее в слезах вся.