На восходе солнца   ::   Тупицын Юрий Гаврилович

Штурман корабля Клим Ждан с трудом оторвал взгляд от иллюминатора.

— Ящеры и исчезновение галактического корабля. Это же нелепость!

— И тем не менее он исчез, — хладнокровно ответил Кронин.

Инженер сидел, примостившись в уголке дивана и обхватив длинными руками свои худые плечи.

— Кстати, — Кронин покосился на штурмана, — ты совершенно напрасно относишься к ящерам с таким предубеждением.

Клим засмеялся, приглядываясь к инженеру.

— А давно ли ты записался в рептилофилы?

— С детства, — коротко ответил Кронин и пояснил: — Мой старший брат, с которым у меня часто возникали разногласия по самым разнообразным вопросам, терпеть не мог этих животных. Наверное, в пику ему я воспылал бескорыстной любовью ко всему племени пресмыкающихся. Помимо всего прочего, мне было любопытно наблюдать, как он прыгал и вопил, обнаружив у себя в постели какого-нибудь пресимпатичнейшего ужа.

В ответ на смех Клима инженер позволил себе чуть улыбнуться.

— Ящеры — удивительные создания. Куда до них солидным млекопитающим. Вспомни-ка мезозойскую эру Земли. Ящеры шутя покорили сушу, воду и воздух. Они научились ходить, бегать, прыгать, нырять, плавать и летать. Они овладели наиболее экономичным, двуногим способом передвижения и освободили передние лапы для дополнительных, зачастую универсальных функций. Самые крупные из них достигли высоты шестиэтажного дома, а самые мелкие смогли бы уместиться на человеческой ладони. Ящеры воплотились в такое количество видов, какое не снилось ни одному классу других животных. После рептилий природа не создала ничего нового.

— За одним единственным исключением, — заметил Клим, среди рептилий не было приматов, к которым имеем честь относиться и мы с тобой.

— К сожалению, — со вздохом согласился Кронин.

— Почему же к сожалению? К счастью!

— Пусть к счастью, не будем спорить по пустякам. А вот на Мезе, очевидно, всемогущий случай создал ветвь рептилоприматов, ящеров, обладающих сложно организованным мозгом. Сформировалось племя разумных мезойцев, которые остановили биологическую эволюцию планеты, заменив её эволюцией социальной точно так же, как это сделал на Земле человек.

Клим, с улыбкой слушавший домыслы Кронина, вдруг помрачнел, покосился на иллюминатор и пробормотал:

— Штанге и его экипажу от этого не легче.

Инженер дружески положил руку ему на плечо.

— Рано расстраиваться, Клим. Может быть, с ними не произошло ничего серьёзного. Какая-нибудь глупая безобидная случайность.

— Какая?

— А что, если на «Ладогу» напал гигантский динозавр? Кронин несколько оживился. — Эти твари способны на самые неожиданные поступки. Я сделал прикидочный расчёт и убедился, что брахиозавр или даже тиранозавр-рекс могли бы опрокинуть «Ладогу». Серьёзного ущерба кораблю это бы не причинило, но антенны дальней связи наверняка оказались бы повреждёнными.

— Но какими же надо быть растяпами, чтобы допустить такого страшного зверюгу к самому кораблю!

— Не забывай, мой друг, что на «Ладоге» был только один настоящий космонавт — Юстинас Штанге, двое других — учёные.

— Учёные, конечно, — люди мудрые, но ужасно легкомысленные. Иногда они увлекаются и теряют голову, как женщины или дети. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что они специально подманили к самой «Ладоге» какого-нибудь тиранозавра-рекса, чтобы пополнить свою фильмотеку уникальными кадрами.

— У тебя бывали с учёными конфликты?

— Я говорю о принципах, а не о частностях, — важно ответил Кронин, — при чем тут мелкие личные конфликты? Просто учёные — ужасные люди! Ещё по неосторожности алхимиков на воздух взлетали романтические рыцарские замки.