Наполеон в России: преступление и наказание   ::   Алёшкин Тимофей Владимирович

— Бей! — крикнул кто-то из задних рядов толпы, и прямо перед Ростовым вдруг очутились Карп и другой мужик с широким лицом. Ростова схватили за руки, не позволив вытащить саблю. Под напором толпы он упал навзничь. Кто-то сбоку ударил его по голове. Ростов закричал. Его стали бить со всех сторон, и скоро он уже не мог ничего видеть и слышать от боли. Убегавший со всех ног Лаврушка, оборотившись, увидал только, как толпа сомкнулась над Ростовым и Ильиным, и больше их не было видно.

Княжна Марья, ободренная приездом Ростова, сначала в волнении ходила по залу, потом, не вынеся ожидания, вышла на крыльцо. Скоро перед ней предстал запыхавшийся, потерявший шапку Алпатыч.

— Ваше сиятельство… Бунт… Вам надобно скорее бежать, — едва мог вымолвить он.

— Как бунт? Отчего бежать? Алпатыч, зачем ты так говоришь? Ты меня напугал, — княжна Марья понимала, что случилось что-то необыкновенное, раз Алпатыч так странно себя вел, но никак не могла перестать думать о Ростове, и не знала, что сказать Алпатычу.

— А где же капитан Ростов? — спросила она.

— Ваше сиятельство! — взмолился Алпатыч, — нельзя терять времени! Капитан Ростов убит бунтовщиками, они теперь идут сюда.

Понуждаемая Алпатычем, княжна Марья растерянно спустилась с крыльца и позволила подвести себя к экипажу. Алпатыч раскрывал перед ней дверцу, когда из-за амбара показалась толпа бегущих мужиков. Княжна Марья почувствовала, что сейчас может произойти что-то нехорошее, она побледнела и прижалась спиной к стенке экипажа. Алпатыч, оборотившийся было навстречу бегущим, вдруг схватился руками за голову и стал медленно, неверными шагами отступать куда-то вбок. Между пальцев у него проступила кровь. Потом его скрыли от княжны Марьи близко обступившие ее со всех сторон мужики. Они стояли вокруг, тяжело дыша и переминаясь с ноги на ногу, с выражением озлобленной решимости на лицах, молча глядя на княжну. Вдруг ряд их раздался, и перед княжной Марьей появился низенький мужичок в драной забрызганной красным рубахе, нетвердо держащийся на ногах. В руке его была гусарская сабля.

— Что, твоя милость, погубить нас хотела? Ан не вышло по твоему! — прокричал он, и, широко замахнувшись саблей, ударил княжну Марью по голове.

— Ты что, Авдей? Что творишь? — раздались голоса в толпе, Авдея схватили за руки, но уже было поздно. Княжна Марья с разрубленной головой упала к ногам мужиков.

Граф Л. Толстой «Преступление и наказание» Лондон, 1852

3. октябрь 1812 года



Войска были в полной боевой готовности. Жители города выбегали из домов и собирались всюду в толпы, многие выказывали явное недовольство по отношению к нашим солдатам. Часть пожарных насосов, которые по приказу Дюронеля были собраны в городе и подготовлены к работе оказалась испорченной. Жандармов Дюронеля с остальными насосами послали на помощь уже тушившим пожар командам. В половине четвертого ночи прибыл офицер, который доложил, что какие-то люди оказали пожарным командам сопротивление; они прятались в охваченных огнем кварталах и стреляли в наших солдат. Офицеры и солдаты привели несколько этих людей, захваченных на месте. Каково же было наше удивление, когда мы убедились, что перед нами «гвардейцы» Петрова в их нелепых мужицких нарядах и солдатских шапках! Император приказал привести к нему Петрова; скоро вернулся посланный адъютант и доложил, что в расположении «мужицкого царя» нет ни одного человека, он привез пакет, который ему отдала какая-то женщина, предназначенный будто бы императору. В пакете оказалось письмо Петрова императору, написанное им на его отвратительном французском, который на бумаге выглядел еще нелепее, чем в речах этого шута.