Наследники по прямой. Книга вторая   ::   Давыдов Вадим

Городецкий поёжился, садясь в автомобиль, и сразу же, как только машина завелась, включил печку на полную мощность:

- Куда едем?

- К Брюсу.

– Куда?!

– Глинки такие, возле Монино. Знаешь? Санаторий.

- Ничего себе! Ближний свет.

- Целее будешь, Варяг. И я заодно.

- Добро, – Городецкий включил фары, тронул машину с места, направляя её в сторону арки. – Расскажи мне, чего я не знаю.

- А чего ты не знаешь?

- Деньги у тебя есть?

- Сколько тебе взвесить денег, Варяг? – улыбнулся Гурьев. – Центнер, два?

- А центнер – это сколько?

- Смотря какими купюрами.

- Золотом.

- Метрический центнер?

- Слушай, кончай!

- Я тебе взвешу денег, Сан Саныч, – кивнул Гурьев. – Сколько надо – столько взвешу. Когда буду уверен, что всё идёт по нашему плану. Договорились?

- С тобой договоришься.

- Договоришься, если захочешь. Обо мне успеем, кое-что ведь тебе известно – основное. Зато я о тебе – ничего не знаю. Кто ты, Варяг? Чем дышишь?

- Воздухом дышу. Спёртым, – зло бросил Городецкий. – Ворованным, можно сказать. Я после этого случая понял, Гур: в розыске – потолок у меня. Розыскник – это полевой зверь. В каратели не пойду, а в розыске – выше начальника МУРа не прыгнуть. Дальше – политика начинается, и надо мараться. В принципе, не пугает это нисколько.

- Но?

- Не хочется – просто так. Ради дела – сколько угодно. А так…

- Тренироваться-то надо.

- Ты – много тренировался?!

- Мне хватило. Рассказывай.

- Да что рассказывать. В общем, обсудили мы всё с ребятами, с Батей. Ушёл я из розыска. А тут как раз – несколько вакансий в аппарате открылось. В промсекторе. Вот я и полез. И вылез.

- Тяжко?

- Есть такое дело.

- А что за человечка ты мне в Лондон присылал? Хороший человечек, правильный.

- А то, – довольно улыбнулся Городецкий. – В наркомвнешторге работает. С отцом вместе служил по молодости, потом пошёл по коммерческой части. А остальное всё – дело техники. Есть в госбезопасности пара человек, но – на волоске висят. Буквально. У Ягоды, похоже, дела не очень – сейчас ему Гуталин его троцкизм припомнит. А такие дубы в одиночку не валятся – непременно подлесок за собой потянет.

- Гуталин? – усмехнулся Гурьев. – А ничего. Звучит. Что-то есть. Слушай, а как ты мне Ротшильда сдать умудрился?

- Это не я, – ощерился Городецкий. – Это политика теперь новая. Коминтерн прикручивают, и жидков коминтерновских – в первую очередь.

- Ага, – покладисто кивнул Гурьев. – Новая мода, значит. Выходит, правильно я угадал. Это мы Гитлера полюбили – или как?

- Нет, это свои нюансы. Конкуренция и всё такое. Все евреи – троцкисты, ты что, не знаешь? А не троцкисты – так зиновьевцы.

- Хорошо, что мы с тобой, Варяг, настоящие природные русские люди. Ты – совсем, а я – хоть наполовину.

- Не трусь, у тебя анкета с виду вполне даже ничего. Всё-таки – Ольга Ильинична Уткина, а не Циля Моисеевна Шнеерзон.

- Ну да, ну да. А кстати, мне прописочка требуется. Посодействуешь?

- Вопрос на контроле, – кивнут Городецкий. – А ты с чем приехал-то?!

- Ну, с этим у меня проблем нет. Как говорится, лучше настоящих. Ну, поменять придётся, конечно.

- И это сделаем. А имя? Ты под своим именем въезжал?

- Имя – Яков Кириллович. Это нормально. А вот фамилия у меня другая будет.

- Да-а-а?! И какая же?!

- Царёв.

- Чего так?

- А так. Потом расскажу.

- Да всё сделаем, в цвет всё будет, Гур. Всё и впишем – имя да фамилию. И паспорт, и трудовую карточку. Знаешь, что такое?

- Конечно, знаю. И кем ты меня собираешься – как это теперь называется – оформить?

- А кем захочешь. Могу даже в аппарат устроить.

- А должность?

- Истопником, понятное дело, – Городецкий посмотрел на Гурьева.

- Ну, можно. Можно. Но – предупреждаю: я быстро пойду на повышение.

- Куда?!

- В управдомы.

Городецкий дико посмотрел на Гурьева. И – захохотал.