Квадратный ящичек   ::   Конан-Дойль Артур

- С такими деликатными вещами и обращаться нужно деликатно... Всыпь-ка туда что нужно, Мюллер.

Маленький человек порылся у себя в кармане и достал небольшой бумажный пакетик. Развернув его, он вытряхнул на ладонь с полгорсти белесого зернистого вещества и всыпал в ящик через отверстие в крышке. Послышалось какое-то странное постукивание, и собеседники удовлетворенно заулыбались.

- Ничего плохого не случилось, - сказал Фленниген.

- Все в полном порядке, - откликнулся его товарищ.

- Шш! Сюда кто-то идет. Снеси ящик к нам в каюту. Как бы нас не заподозрили! А то еще кто-нибудь начнет вертеть его в руках да случайно нажмет на курок.

- Ну да, кто бы ни нажал, получится одно и то же, - заявил Мюллер.

- Вздумай кто-нибудь нажать на курок - он будет чертовски огорошен! - с каким-то зловещим смехом произнес высокий. - Посмотрел бы я на его физиономию! Я считаю, штучка здорово сделана!

- Куда уж лучше, - согласился Мюллер. - Мне говорили, ты сам все придумал. Это верно?

- Да, и пружину и скользящий затвор.

- Недурно бы взять патент на твое изобретение.

Они вновь рассмеялись холодным, резким смехом, подняли окованный медью ящичек и спрятали его под широким пальто Мюллера.

- Идем вниз и поставим его в каюту, - сказал Фленниген. - Все равно до вечера он нам не понадобится, а там будет в сохранности.

Мюллер согласился. Взявшись под руку, они прошли вдоль палубы и скрылись в люке, унося с собой таинственный ящичек. Последнее, что я слышал, был наказ Фленнигена нести его как можно осторожнее и не стукнуть о борт.

Не могу сейчас сказать, долго ли я еще просидел на бухте троса. То, что я услышал, нагнало на меня ужас, а тут еще меня стало мутить - начиналась морская болезнь.

Обычная для Атлантического океана качка уже сказывалась и на пароходе и на пассажирах. Я совсем обессилел и душой и телом и впал в полное оцепенение, из которого меня вывел голос нашего милейшего боцмана.

- Будьте добры, сэр, - сказал он, - мы хотим убрать с палубы весь этот хлам.

Его добродушно-грубоватые манеры и румяное, здоровое лицо показались мне в тот момент просто оскорбительными. Если бы я обладал достаточным мужеством и хорошими мускулами, я ударил бы его. Но я смог только бросить на честного моряка уничтожающий взгляд, чем немало его удивил, а затем отошел к другому борту. Одиночество - вот что требовалось мне, одиночество, чтобы поразмыслить над чудовищным преступлением, которое замышлялось на моих глазах. Одна из спасательных шлюпок оказалась приспущенной со шлюп-балок и висела довольно низко над палубой. Меня осенила счастливая мысль. Я вскарабкался на борт, забрался в пустую шлюпку и улегся на дне. Надо мной расстилалось голубое небо, иногда в поле моего зрения попадала раскачивающаяся бизань-мачта. Наконец-то я остался наедине со своей морской болезнью и своими мыслями.

Я попытался припомнить подслушанный мною страшный разговор. Может быть, он имел совсем не тот смысл, какой я в него вкладываю? Рассудок говорил мне, что иного смысла быть не могло. Я проанализировал различные факты, из которых складывалась цепь улик, и убеждал себя, что они ничего не доказывают. Но нет, все звенья цепи были на месте. Прежде всего тот странный способ, каким эти двое попали на пароход, избежав осмотра багажа в таможне. Сама фамилия "Фленниген" напоминала о фениях [члены "Ирландского революционного братства" основано в 1858 году, боровшегося за независимость Ирландии от Англии; применяли заговорщическую тактику], в то время как имя "Мюллер" наводило на мысль о нигилизме и политических убийствах.